дерзновенно вставить колкие, неприятные словечки, но не в этом случае – мало кто в этом мире мог бы решится в сложившейся ситуации к такому безрассудству. – Отдохните, попейте, и, потом, вы, вернетесь, обратно, наверх.

Шеринова восприняла эти слова как за желание жестоко от них избавиться и эта мысль охватила ее голову. Глаза наполнились влагой, дыхание участилось и вместе с ним подьем и опускание бледной груди. Вергов был занят питьем чая, как ему порекомендовали и, выдыхая на жидкость, на поверхности которой появлялись маленькие волны, он пытался тем самым ее остудить. Шеринова, чувствуя надвигающуюся потерю самоконтроля, аккуратно постучала по его спине. Как только Вергов обернулся, ничего не подозревая, он увидел перед собой крайне переменившееся лицо своей девушки: она побледнела, губы потеряли былой ярко-красный цвет, глаза уже не пребывали в былом активном движении и веки плавно спускались вниз, закрывая заплывшее глазное яблоко. Иногда тоненькая кожица с ресничками резко приподнималась вверх, но с каждым всплеском мышцы слабели все больше и больше. Он уже понимал, что она себя нехорошо чувствует и забеспокоился о ее состоянии, на секунду забыв об инопланетянах вокруг:

– Так, с тобой все хорошо? – Слава схватил ее за морозно-холодные руки и посмотрел на усталые, слабые глаза, наклонив к низу голову.

– Угу… – Сельма отчаянно издала последние звуки и, глубоко вздохнув, упала в обморок прямо в руки Славе, который не нашел ничего лучше, как крикнуть о помощи.

***

Шеринова пыталась раскрыть слипающиеся глаза и готова была вернуться к жизни после долгого периода для нее, но не для объективной реальности, в которой пребывал все это время Вергов и для него прошло чуть меньше часа. После успешного раскрытия бельм она наклонила голову направо и увидела деревянную тумбочку, на которой стоял полупрозрачный пакет с шаровидными фруктами и бутылкой сладкого напитка. Представшая картина сразу всплыла в ее памяти и дабы убедится в своих догадках, она подняла верхнюю часть тела и, облокотившись на спинку кровати, уже осмысленным взором окинула всю комнату – она оказалась почти права, помещение напоминало собой больничную палату, но как таковой ею не являлась из-за, в первую очередь, бросающегося темного цвета стен и мебели.

– Фух! – выдохнула она, перед этим беспокоясь о состоянии своего здоровья, хоть и чувствовала себя отлично и ни на что не жаловалась.

Комната была весьма убрана – заметно, что за ней следили если не ежедневно, то точно через день. Очевидно, был и неравнодушный человек, принесший этот пакет для нее и было понятно, кто им являлся, правда Вергова пока рядом не было. Осмотрев комнату, она сконцентрировала все свое внимание на внешних звуках, которых невозможно было услышать – стояла спокойная тишина и как бы она не напрягала свою ушную раковину, у нее не получалось услышать ни малейшего шороха за закрытой дверью, кроме легкого скрипа кровати, когда движениями тазовых мышц пыталась прочувствовать самое удобное положение. Совершив все возможные действия в лежачем положении, она осознала, что пришло время сойти с постели, к тому же здоровье ей это позволяло, во всяком случае пока. Медленно, не желая усугубить или же причинить себе новые боли, раны, она встала на ноги и перед тем как сделать следующие шаги по направлению к двери, она физически остолбенела, остановилась на определенный отрезок времени и отдалась головой в мысли, рассуждая поочередно о каждой части тела, задавая себе вопрос: чувствует ли она дискомфорт в этой зоне или же нет? После минуты обдумываний Шеринова окончательно убедилась в своем полном здравии и просеменила к закрытой двери, где из замка торчала охапка серебристых ключей. Сперва она потянула холодную ручку вниз – ничего не вышло. Затем цепочка логических последующих действий не оборвалась и Шеринова прокрутила ключи несколько раз пока то в одну, то в другую сторону, после чего сработал механизм и дверь приоткрылась к ее телу. Она, толком ничего не разглядев сквозь узкую прощелину между дверью и проемом, неторопливо открыла ее до того момента, как тело уже могло просочиться внутрь. Ей не было удивительно, что теперь она оказалась в вполне просторном и светлом коридоре, где стояло в ряд несколько дверей ведущих в другие комнаты:

– Вполне возможно, там лежат другие пациенты, поэтому не стоит их тревожить и стучаться везде подряд. – проговорила себе под нос Сельма, убежденная в том, что если здание и не было классической больницей, то вполне могло быть что-то вроде санатория или любого другого рекреационного учреждения. – Подожду работников, судя по тому, в какой чистоте содержались комнаты, они частенько здесь ходят и навещают нас. – Сельма уже спокойно причислила себя к новому обществу больных, к которому возможно она и не относилась, но глубоко была в этом убеждена.

Впрочем примечательно, что ее мысли практически не затрагивали личность Вергова – забыть его она себе бы никогда не позволила, однако сейчас ее занимали более интересные вещи. Почему-то, только когда она проходила мимо первой двери в рядом располагающуюся комнату, она напрягла голову, в надежде возобновить последние воспоминания, до того как она потеряла сознание и была перенесена сюда. Все попытки воспроизвести последние события не увенчались успехом: казалось бы яркие и незабываемые картины с тайным обществом глубоко под землей, скрывающих лица под масками – это невозможно было бы забыть, но у Шериновой все получилось. Она не стала ломать долго голову и смирилась с тем легким фактом, что какое-то время ей придется жить в неведении с пустой плешью памяти из-за насильно вырванных картин недалекого прошлого. Ее это особо не волновало и не остановило от главной, поставленной, небольшой задачи – найти желательно персонал либо же любое другое живое создание.

«Полуживые, на грани смерти, наверно, тоже тут могут встретиться и в принципе я не откажусь даже от такой встречи. Хоть что-то смогу разузнать о здешнем месте и, надеюсь, на интересные беседы, а почему бы и нет? Думаю это отличная возможность приблизиться к их философии и понять как такие люди мыслят.»

Пройдя до конца коридор, она остановилась на разветвлении двух идентичных, схожих путей. Ее тянуло налево и, проходя мимо картин с изображением известных личностей в разных областях, она подошла к красивой винтовой, широкой лестнице, выполненной полностью из гранита. Перед ней открылась удивительное свободное пространство, ярко сияющее несколькими люстрами, освещающих множество столиков, за которыми сидели люди и громко, не стесняясь общались друг с другом, создавая тем самым всеобщий гам, в котором приходилось работать местным поварихам, одетых полностью в белое и так же общающиеся