Жужжание миксерной камеры перешло в еле слышимый свист, и на панели управления загорелся красный огонек. Человек в белом халате отключил аппарат и, обернувшись к своему напарнику, сказал:

— Все готово, Гастон.

— Да, Бред, уже иду.

Гастон достал из лабораторного холодильника большой сверток, подошел к миксеру и, открыв крышку, опустил сверток в камеру.

Бред нажал несколько кнопок, и миксер медленно заурчал, омывая объект рабочей жидкостью.

— Сколько надо ждать? — спросил Гастон.

— Тебе что, не терпится?

— Это мое персональное задание, — пояснил Гастон.

— Минут пятнадцать будет оттаивать пластик. Потом мы его удалим и пустим азот… На все уйдет около часа.

— Успею покурить… — сказал Гастон.

— Успеешь, — кивнул Бред.

Гастон снял резиновые перчатки и пошел к выходу из лабораторного бокса. В коридоре он столкнулся с Бо Линдгрен.

— Привет, Гастон!.. — заулыбалась Бо.

— Привет, Бо, — сдержанно ответил Гастон. Он все еще помнил измену бывшей подруги.

— Не знала, что ты вернулся в Понтиери.

— Это не я решил, Бо, — отозвался Гастон, закуривая сигарету.

— Угостишь? — спросила Бо, указывая на пачку «Маус».

— Ты куришь такое дерьмо?..

— Когда куришь — это все равно.

— Ну тогда угощайся… — протянул сигареты Гастон.

Мимо прошли два молодых человека. Гастон помнил их — это были люди из оперативной команды Павлева. Один из оперативников кивнул Бо и улыбнулся.

«Она все та же шлюха…» — сделал вывод Гастон и посмотрел на часы.

— Спешишь? — спросила Бо.

— Да нет. Просто у меня там процесс, — пояснил Гастон, кивнув в сторону двери с табличкой «Лаборатория».

— Понятно. — Губы Бо тронула легкая улыбка. — Я так понимаю, что ты занят дальше некуда?

— Это ты к чему?

— К тому, что если бы вечером у тебя оказалась пара свободных часов… — Девушка затянулась, и половина сигареты сразу превратилась в пепел.

— Послушай, Бо, все давно уже в прошлом. Зачем ворошить?..

— Не будь таким дерьмом, Гастон. Я не говорю о домике у моря и трех карапузах, пьющих кефир… Я увидела тебя и обрадовалась, сама не знаю почему. И захотела провести с тобой один вечер. Если тебе это подходит, значит, мы встретимся, если нет, фитиль тебе в задницу, возвращайся в свою лабораторию и продолжай процесс…

— Извини, Бо… — произнес Гастон. Затем бросил окурок в урну и, повернувшись к девушке, уточнил:

— Твой телефон не изменился?..

— Нет.

— Я позвоню. — И он скрылся за дверью лаборатории.

Бред все так же сидел возле миксера и смотрел на экран, где под действием ленивых струй рабочей жидкости медленно вращался объект.

— Пластик практически отделился.

— Давай снимать, — решил Гастон. Он открыл крышку камеры и осторожно опустил пинцет в рабочую жидкость.

— Подсекай!.. — скомандовал Бред, но Гастон не торопясь ухватил край пластика и вытащил его на поверхность. — Ну все, я выпускаю жидкость. А ты давай-ка надень перчатки…

Гастон молча достал теплоизолирующую пару и надел перчатки на руки. Еле слышно застрекотала помпа, и уровень рабочей жидкости начал падать.

— Пару раз о тебе спрашивала Бо, — между прочим заметил Бред.

— Я ее видел, — сухо отозвался Гастон. Жидкость ушла, и объект остался на самом дне камеры.

— Пускаю азот.

— Давай, — кивнул Гастон.

— Что там думаешь найти?..

— Что положено…

— Ай-ай, какие мы секретные. Все равно я увижу…

— Ну так потерпи, когда увидишь.

Жидкий азот заполнил рабочую камеру, и Бред принялся регулировать тепловой вектор. На экране проектора было видно, как объект разделился на разноцветные слои, перетекающие один в другой по мере полного промерзания.

Наконец процесс завершился. Бред удалил из камеры жидкий азот, а Гастон получил возможность достать объект. Он аккуратно перенес его к стенду с дисковой пилой и осторожно зажал в держатель.

Алмазный диск завертелся с бешеной скоростью, и Гастон плавно налег на управляющий рычаг. Пила завизжала, врезаясь в окаменевшие ткани, и стала медленно продвигаться вниз.

Гастон сделал глубокий надрез, затем перезакрепил объект и сделал еще два надреза, пока не вырезал нужный кусок. Отключив пилу, он подхватил препарат двумя пальцами и передал Бреду.

— Теперь можешь рассмотреть его.

— Ты хочешь быть уверенным? — спросил тот.

— Да. Железка должна быть идентифицирована на сто процентов. Мы должны знать — искать дальше или удача улыбнулась нам сразу.

Бред взял образец и, вернувшись на свое рабочее место, положил его под сканирующий микроскоп.

Он изучал образец несколько минут, а Гастон Ресар стоял поодаль и, чтобы скрыть волнение, рассматривал теплозащитные перчатки.

— Как звали этого парня?

— Тэд Лифшиц.

— О-хо-хо… — вздохнул Бред. — На этот раз мимо, Гастон…

— Что?!

— Эта железка не программатор…

— Не программатор? — подался вперед Гастон.

— Нет, не программатор. Этот твой Тэд Лифшиц очень любил баб и вживил себе волновой возбудитель — с ним он мог трахаться по несколько часов подряд…

— Вот дерьмо!.. — И Ресар ударил кулаком по лабораторному столу.

— Не переживай так, Гастон. Тут любой мог ошибиться — все рабочие параметры и даже внешний вид матрицы очень похожи.

Ресар бессильно опустился на стул и начал перебирать в уме возможные варианты: «Фил Баттлер?.. Элрой Ривас или даже Ленни Фрозен?.. Что ж, придется начинать все с самого начала…»

Гастон вспомнил, что вечером обещал позвонить Бо Линдгрен. «Пожалуй, я погорячился, Бо. Вечером я снова работаю…»

Он поднялся со стула и, подойдя к стенду с дисковой пилой, освободил из зажима изуродованную голову. Затем открыл люк конвертора и бросил туда свою бесполезную жертву.

Замороженный Тэд Лифшиц раскололся с мелодичным звоном, точно он был хрустальной вазой из магазина «Лайтвей».

«Так кто же из них?.. Кто?..» — снова задал себе вопрос Гастон Ресар. Затем он снял халат и бросил в урну перчатки.

— Я исчезну на несколько дней, Бред…

— Я понял, Гастон.

— Кстати, как тебе люди Павлева? — неожиданно спросил Ресар.