— К чему вы это, Олег Михайлович? — нахмурился Желобов. — Мы, кажется, с вами друг друга знаем не первый год, и в правительстве к вам отношение вполне…

— Это просто шутка, Сергей Яковлевич, просто шутка. Настроение у меня сегодня хорошее, только усталость сказывается. Ну, так водочки?

Еще с полчаса шло прощупывание. Банкир хотел убедиться, что в их отношениях с чиновником ничего не изменилось. Все-таки они не виделись и не общались почти шесть месяцев, а за такое время в столице и во властных структурах могло произойти очень много изменений.

— …да, это именно те буровые, о которых я вам по телефону и рассказывал, Сергей Яковлевич. У собственника денег на модернизацию нет, я его кредитовать больше не намерен. Неумелое хозяйствование, извините. А душа за природу Якутии болит!

— Хорошо, разберемся, — солидно кивал Желобов. — Это наша, так сказать, епархия. Только вы-то захотите вернуть вложенные деньги? Так ведь?

— Вы всегда все правильно понимали, — заулыбался Курносов. — Просто радостно сознавать, что во властных структурах у нас достаточно умных людей работает. Я предлагаю испытанную схему: предприятие подвести под банкротство, обложить не совсем огромными, но существенными штрафами, приостановить действие разрешительных документов. Ну а дальше моя работа.

— Вы снова скупаете буровые?

— Я их никогда не скупал, мы же банк, — развел руками Курносов. — Просто мы помогаем более умелым предпринимателям взяться за почти загубленное дело. Я знаю, кто из моих надежных партнеров сможет купить, с моей, конечно, помощью, эти буровые и снова наладить работу. Но теперь уже без нарушений. Кстати, вашему департаменту большой плюсик: вы инициировали, вы решили проблему без ущерба для местной экономики и с пользой для местной экологии. Взамен я, как всегда, готов оказать помощь указанным вами лицам и организациям. Спонсорскую ли, какую ли другую. Очень люблю поддерживать различные полезные фонды.

Насчет фондов Курносов сказал не зря. Точнее, напомнил. Именно в прошлом году он перечислил несколькими траншами более полумиллиона рублей в фонд сохранения популяций птиц какого-то заповедника-заказника. Деньги поступили не только от банка, большая часть поступила от других фирм, за которыми стоял Курносов. И учредителем фонда был человек из близких Желобова. И канал обналичивания был у него налажен.

— Через месяц я буду в Забайкалье, — поделился планами Желобов, когда их ужин подходил к концу. — До нашего департамента доходят сведения…

— Да-да-да, — с готовностью закивал Курносов. Это было продолжением их разговора шесть месяцев назад. И как раз по поводу золотодобывающих компаний в Забайкалье. — Я в курсе проблем. Мне как раз сейчас приходится заниматься проблемами моих филиалов в Чите, в Бурятии. Не все предприятия выдерживают современные темпы ведения бизнеса и производства. Думаю, что мы и там с вами увидимся. Посидим дружески, поболтаем за рюмочкой и медвежатинкой. Есть у меня там один любимый ресторанчик… Изумительная кухня!

Давыдов сидел в кресле своего кабинета в читинском доме и угрюмо барабанил пальцами по подлокотнику. Юля в сарафане, с большим пластырем на плече с ногами сидела на соседнем кресле и все порывалась вставить слово. Но Давыдов любил во всем порядок и строгую очередность. Тем более в вопросах важных, таких как покушение на собственную дочь.

Один из охранников — плечистый светловолосый Олег — взволнованно кивал своей круглой головой с мощным затылком и пытался очень убедительно доказать хозяину, что действовал он правильно. Не хотелось ему не только терять доходную работу в этом доме, но еще и получить отвратительную репутацию, если его отсюда вышибут. Чита — город маленький. Впрочем, Давыдов и не высказывал претензий охраннику.

— Значит, тебя насторожило долгое отсутствие Юли и Глеба? — спросил Давыдов.

— Ну, скорее несколько факторов, которые в голове как-то сложились, — кивал Олег. — Вроде они собирались отпраздновать по-семейному защиту Глеба, и Макарыч вон цветов нарезал, и Ли на кухне суетился. А они пропали. А потом еще мне показалось подозрительным, что сигнал с телефона Юли долго не двигается. Они же вроде как побродить собрались, на закат полюбоваться.

— Могли просто сидеть и любоваться, — поморщился Давыдов, в голове которого была мысль и о том, что дочь с женихом могли и полежать, а не только посидеть. Понимал, что это современные нравы и что ему ничего с ними не поделать, а все равно было думать об этом неприятно. Своя ведь дочь, не соседская.

— Могли, — снова закивал Олег, но понял, что слишком часто это делает и весь налился краской недовольства собой. — Только я же говорю, что в комплексе! И долго нет, и сигнал не двигается, и праздновать собирались, а их понесло.

Юля бросила на охранника огненный взгляд, но промолчала. Она понимала, что, с точки зрения Олега, все выглядело примерно так, как он и говорил.

— В Глебе тебе ничего странным не показалось в тот вечер? — снова спросил Давыдов.

— Да нет! Он вообще парень с ровным настроением. Пошутили мы с ним немного, он зашел. Ну, может, немного взволнованный был, так опять же… если учесть, что защитился парень, что к невесте пришел…

Юля снова ожгла Олега взглядом и, не выдержав, включилась в разговор:

— Пап, ну ты не о том спрашиваешь, чего ты все…

— Подожди, Юля! — осадил Давыдов дочь. — Тут дело может быть очень серьезными. Не забудь про московскую квартиру. Слишком все это как-то одновременно произошло. — Он снова обратился к охраннику: — Еще раз вспомни, прочувствуй, Олег, и повтори. Значит, ты рванул туда, на берег?

— Да, предупредил всех в доме, чтобы не открывали никому, и на такси туда.

— Ну, дальше-дальше!

— Ну, как я и рассказывал. Еду, смотрю на экран навигатора. Такси не отпустил, штуку ему сунул, чтобы не волновался, а сам на берег. Первым делом к обрыву, а Юля там на песке копошится, головой трясет. Я спустился, смотрю, у нее кровь, как будто полоснули по плечу слева направо чем-то. Я пиджак скинул, рукав от рубашки оторвал и рану прикрыл. Хотя крови много и не было. Потом на руках вытащил ее наверх… Получилось, что пока место искал, где подняться, вышел левее по течению. И когда поднялся с Юлей, то как раз Глеба и увидел.

— Понятно, теперь подробнее и внимательнее к своим словам отнесись. Значит, что ты увидел?

— Увидел Глеба, что тот лежит лицом вниз, голова повернута к левому плечу. Руки согнуты в локтях и лежат так, как человек обычно падает на них… Вот так, — Олег показал, как лежали руки относительно тела. — Я сначала увидел кровь на голове в районе затылка, а когда мы с Юлей подошли, то я и увидел пистолет в его руке. По запаху из ствола понятно стало, что из него стреляли. И понятно стало, что это пуля Юлю зацепила. Только…

— Опять ступор! — недовольно произнес Давыдов. — Что, у вас с вербальным общением всегда проблемы? Голову открутить кому-нибудь вы горазды, а вот объяснить, зачем, не можете.