В это время за другой столик села молодая парочка, и девушка, извинившись, побежала принять заказ. Вероника начала было есть, но аппетит пропал напрочь. Она ковырялась в тарелке с салатом и вспоминала радостное лицо парнишки.

«У него была такая открытая улыбка и белоснежные зубы», – с болью подумала Вероника.

Она вдруг резко встала и, положив деньги за ужин, который так и не съела, на стол, быстро вышла из кафе. Она сама не понимала, зачем это делает, но, сев в машину, развернула ее в сторону семнадцатиэтажного дома, того самого, в котором еще вчера жил хороший паренек по имени Игорь. Когда Ника подъехала к зданию, старушки, сидящие у подъезда, как по команде, повернули головы в ее сторону. Любопытство плескалось через край из старушечьих глаз. Вероника подошла к ним и, дружелюбно улыбнувшись, поздоровалась. Получив серию приветствий в ответ, поинтересовалась, в какой квартире живет Зинаида Григорьевна.

– Ты из милиции, что ли, дочка? – поинтересовалась одна из старушек. – Так ступай, там еще ваши-то.

– Нет, я не из милиции, я из комитета попечительства.

– Тогда лучше не ходи туда сегодня, несчастье там.

– А что случилось? – она притворилась удивленной.

– Ой, и не спрашивай, деточка. Сына Зинаиды Григорьевны убили, сегодня днем.

– За что же, вроде молоденький он совсем? – продолжала удивляться Вероника.

– Говорят, за деньги. Только откудова у него деньги-то, у студента? Правда, он подрабатывал, но это же гроши, слезы одни. Только и хватало, чтобы матери лекарство купить, а на ее пенсию питались. Иногда, правда, кое-что из вещей продавал, но очень неохотно, только по нужде. У них дорогих вещей-то раньше много было, еще после отца остались. А болесть-то, она все и сожрала, на одну операцию сколько денег ухлопали. Игорь-то учился дюже хорошо, все матери говорил, чтобы потерпела. Как выучусь, мол, стану адвокатом и заживем, говорит, мы с тобой, мама, как господа. Вот и зажили! И кому мог помешать совсем безобидный мальчонка? Ведь ему же только двадцать один годочек исполнился неделю назад.

Старушки начали сокрушаться, мол, до чего же стало страшно жить на белом свете. Раньше такого не было, а сейчас прямо срамота, ну и конечно, по их разумению, виноваты в этом безобразии наши правители. Вероника тихонько прошла в подъезд и поднялась по лестнице. Квартира, которая ее интересовала, находилась на третьем этаже. Дверь была не заперта, и Ника услышала приглушенные голоса.

– Все, Иван Павлович, я закончил, можно уходить. А что с женщиной-то делать будем? Ведь одна она совсем, вот соседка обещала присмотреть, пока в отпуске, а потом, говорит, не сможет.

Вероника шагнула в прихожую и натолкнулась на молодого лейтенанта и пожилого майора.

– Здравствуйте, – спокойно сказала она.

– Добрый вечер. А вы кто же будете?

– Я из поликлиники, пришла к Зинаиде Григорьевне, – тут же нашлась Ника.

– А, ну тогда проходите. Только вы, наверное, не в курсе, беда у Зинаиды Григорьевны, вы уж поделикатнее там.

– Да нет, я в курсе, бабушки у подъезда проинформировали.

– Вот радио сарафанное, везде успевают! – крякнул майор. – Ну проходите, а мы пошли, служба.

Мужчины ушли, а Вероника задержалась в прихожей, обдумывая, что сказать хозяйке. В квартире пахло лекарствами и болезнью, и от этого запаха у Ники слегка закружилась голова. Под ноги подкатился кучерявый колобок, уселся и, наклонив голову набок, сказал:

– Гав, гав!

Ника села на корточки и погладила собаку по голове, та, в свою очередь, приветливо завиляла хвостом и лизнула ее руку.

– Зачем я сюда пришла? – задала Ника вопрос собачке. – Что я скажу этой несчастной женщине? Ведь я видела ее сына всего два раза, и вообще, что я здесь делаю?

– Кто там пришел? – послышался слабый голос из глубины квартиры. – Проходите, не стойте в дверях.

Вероника, больше не думая, прошла в комнату. На постели лежала еще не старая женщина. Подушки в белоснежных наволочках были высоко подняты, и больная полусидела. В комнате, как ни странно, были чистота и порядок. Ника осмотрелась, ища глазами место, куда можно присесть.

– Вон, в кресло садитесь, – предложила хозяйка, – простите, не знаю я вас. Вы кто же будете, и как ваше имя?

– Меня зовут Вероника, здравствуйте, Зинаида Григорьевна.

– Здравствуйте, что-то не помню я вас, вы не из собеса?

– Нет, Зинаида Григорьевна, не из собеса я. Если честно, я даже не знаю, зачем пришла. Я в кафе заехала поужинать и там услышала про Игоря, вот и пришла.

– А ты что же, деточка, знаешь Игоречка моего? – Женщина сразу перешла на «ты», как услышала, что девушка знала ее сына.

– Вам, может быть, это покажется странным и удивительным, но я не была знакома с вашим сыном, просто видела его вчера в кафе, мы и перекинулись-то с ним всего парой слов.

– Прости меня, Вероника, от лекарств у меня в голове помутнение, я даже поплакать не могу, не то что удивляться. Пришла, значит, захотела прийти, а зачем, почему, не столь важно. Посидишь со мной, и спасибо. Хочешь поговорить, давай поговорим, а не хочешь, и помолчать можно.

Вероника встала с кресла и прошлась по комнате. Мебель была дорогой и добротной, посуда в серванте стояла изысканная, тончайшей работы фарфор. Видно было, что этот дом знавал лучшие времена. Ника повернулась к хозяйке и спросила:

– А комната Игоря там? – и она указала рукой на закрытую дверь.

– Да, там, если хочешь, зайди, посмотри, – прошептала Зинаида Григорьевна и прикрыла глаза.

Вероника открыла дверь и заглянула в комнату. Здесь явно жил студент, причем очень прилежный, потому что везде, где только можно, были книги. На письменном столе громоздился компьютер, и тут же стояла рамка с фотографией. Вероника подошла и взяла снимок в руки. На нее смотрели и улыбались два молодых лица. Это был Игорь с молоденькой курносенькой девушкой с улыбчивыми глазами. Ника, не выпуская фото из рук, пошла к больной.

– Зинаида Григорьевна, а с кем это Игорь на снимке?

– Это Наташенька, его девушка, только что-то последнее время у них не заладилось. Раньше, бывало, он по часу вечером с ней по телефону разговаривал, все рассказывал, как любит ее и как скучает. А потом совсем перестал, она, правда, сама как-то пару раз звонила, но он резко с ней говорил, и все, звонки прекратились.

– А откуда она, где живет или работает, вы знаете?

– Она помощник бухгалтера в той фирме, которая главная по игровым автоматам. А живет почти в центре, на улице Лесной, той, что рядом с Тверской, в пятом доме. У меня где-то и телефон ее есть, Игорь на всякий случай мне его дал, чтобы я могла туда позвонить. Он часто у нее бывал, а когда задерживался, я очень волновалась.

Вероника задумалась: «Да, кажется, я интересную информацию получила». А вслух спросила: