Парень засопел, ещё больше смутившись.

— Я всем сердцем надеюсь, что вы не возложились рядом обнажёнными? — спросила она строго. — Нарушивший запрет церковный будет четвертован и предан огню бес права передачи праха родственникам.

— Нет! Что ты?! У меня и в мыслях такого не было! — Маврий подскочил со стула.

— Тем лучше, — выдохнула она облегчённо. — Игнесса хорошая девушка, достойная моего сына, — она чмокнула Маврия в щёку, усаживая сына на место. — Через два дня тебе исполнится двадцать и ты сможешь на ней жениться.

— Так, ты не против? — спросил Маврий с надеждой.

— Нет, сынок, — ответила она. — Мы, с твоим отцом, это уже обсудили.

— Но! — растерялся парень. — Но, я же ничего не говорил вам!

— Это видно невооружённым взглядом. Ты самый младший из всех. А у всех моих мальчиков поведение одинаковое.

Она оторвала от листа бумаги, лежавшего на столе, клочок и что-то быстро на нём написала.

— Вот! — она протянула клочок сыну. — Садись в такси и езжай по этому адресу. Митрополит Гневий не единожды проводил обряды твоих братьев. У него явно лёгкая рука! Да и церковь святого причастия стоит в живописном месте парковой зоны, дабы напоминать нам, смиренным рабам Его, о бренности бытия. Когда вернёшься, мы устроим настоящий праздник! — она молитвенно сложила руки. — Пригласим родителей Игнессы и обсудим будущий союз.

Маврий сунул листок в карман и вышел за дверь. Мать с тревогой посмотрела ему вслед и молча перекрестила. Многолетняя традиция прохождения обряда очищения души не всегда заканчивалась благополучно. Некоторые из юношей так и не возвращались домой никогда.

Внутреннее море Горячего континента. Остров Ферзия.

— Можешь идти, — сказал глава кардиналов, погладив послушницу по обнажённым ягодицам. — Прочти пятнадцать раз молитву за здравие и возвращайся.

Он запахнул полы красного махрового халата, накинутого поверх обнажённого тела. Пронизанный тончайшими нитями кевлара, придававшими одеянию невероятную сопротивляемость к огнестрельному оружию, он весил не больше ночной сорочки и имел отличную паропроницаемость, что позволяло носить его даже под палящим солнцем экватора. Повязав пояс, он сделал большой глоток «Ангельских слёз» — алкогольного напитка, настоянного на очищенных от соли слёзах великомучениц и перебродивших плодов винограда, произраставшего на южном склоне горы Ферз, вершину которого украшала резиденция самого «серого кардинала», как он любил себя называть.

Клорад усмехнулся ироничности происходящего. Он находился на острове, окружённом неприступными стенами с одной единственной тщательно охраняемой бухтой, посреди моря Слёз Грешников и пил чудесное на вкус вино «Ангельские слёзы» столетней выдержки, рецепт которого придумал сам, а позже испробовал приготовить собственноручно. Щепотка опия, добавленная в каждую бутылку, слегка туманила разум и задерживала эякуляцию. Кардинал всякий раз открывал этот напиток, когда хотел насладиться близостью с послушницами, монастырь которых располагался у подножия главной возвышенности острова.

Послушница, испив священного семени кардинала, облизнула припухшие от праведного труда губы. К горлу подкатил тошнотворный ком, но она крепче сжала зубы и несколько раз сглотнула. Поднялась с колен, качнув полной грудью с идеальными по форме розовыми сосками. Склонила смиренно голову и попятилась спиной к выходу. Отойдя на десяток метров, она развернулась и, покачивая крепкой соблазнительной задницей из стороны в сторону, удалилась в соседнюю с залом комнату исполнять наказ. Если бы она опозорилась в присутствии их святейшеств, опорожнив желудок, или выказала отвращение при возможности облобызать священные чресла одного из повелителей мира, то её сиюминутно бы настиг праведный гнев хозяина острова, обезглавившего полтора часа назад послушницу, отказавшуюся принимать участие в священнодействии.

Кардинал проводил её похотливым взглядом. Вот уже пятьсот лет он живет на Агиларе и ему до сих пор не наскучило лицезреть обнажённые женские прелести. Даже напротив. С каждым новым прожитым годом, его желание обладать молодыми послушницами только усиливалось. Он мог несколько часов подряд втыкать в них свой священный член, меняя одну обворожительную красавицу, готовую исполнить любую прихоть своего господина, на другую. В связи с этим он принял решение достроить здание монастыря, чтобы увеличить количество молоденьких послушниц вдвое, доведя тем самым их количество до двухсот.

Ежегодно, среди множества монастырей, разбросанных на территории огромной империи, отрядами инквизиторов, подчинявшихся лично кардиналу, проводились отборы послушниц. Их оценивали по многим критериям. Соискательница нового назначения должна была быть кроткой, послушной, отличаться от сверстниц особой красотой, обладать пластичной грацией и иметь тело, подходящее под описание. Но самым главным пунктом значилось то, что она должна была быть невинной, то есть девственницей. Каждый монастырь держал на заметке подходящих под необходимые требования девушек, в семьях, находившихся на подконтрольной монастырю территории. После того, как девочка расцветала и становилась девушкой, за ней приглядывали постоянно, пресекая все попытки молодых семинаристов «испортить» сокровище, приносившее впоследствии благосклонность кардинала вкупе с щедрым вознаграждением её семье и монастырю.

Супружеские пары, в семьях которых появлялась девушка, становившаяся впоследствии особой послушницей, были на седьмом небе от счастья. Ведь теперь их дочь, их кровное дитя, до конца своих дней находилось под покровительством самого кардинала, обеспечивающего необходимый присмотр и дарующий особую судьбу совместному ребёнку. К тому же, это разгружало натянутый до предела семейный бюджет. Ведь каждая женщина, выходившая замуж, по настоятельной рекомендации святой церкви, должна была за всю свою жизнь произвести на свет не менее шестнадцати детей. Тем, кому удавалось исполнить сей святой долг перед империей и Господом Богом, назначалась дополнительная финансовая поддержка. Женщина освобождалась от дальнейшей работы и могла посвятить всё своё свободное время семье. Стариков, за которыми нужен был круглосуточный уход, в семьях не было. Потому как, по настоянию всё той же церкви, их провожали в иной мир по достижении шестидесятипятилетнего возраста. Они уходили с почестями, заслуженными при жизни.

Специальный корпус инквизиторов, под кодовым названием «тень», зорко следил за соблюдением правил, установленных святой церковью. Их члены находились во всех сферах деятельности церковного ордена. Проще говоря, это были наблюдатели за наблюдателями. Если им вдруг удавалось обнаружить заслуженного старца, не желавшего добровольно покинуть бренный мир, дабы не обременять его своим существованием, вся его семья по мужской линии, укрывающая непреклонного старика, исчезала в тот же день, когда обнаруживался акт неповиновения. Приходского аббата вызывали в окружной суд, где судебный викарий выносил ему наказание за недосмотр. Обычно всё заканчивалось тем, что аббата увозили в застенки ближайшей резиденции кардинала, где над ним денно и нощно трудились инквизиторы. Поэтому в избавлении от стариков были заинтересованы все и от них старались избавиться заранее, дабы не навлекать на себя праведный гнев святой церкви.

Негласный глава кардиналов окинул хозяйским взором блистающий золотом зал совещаний. Все сорок кардиналов были