– Всё так, – снова подал голос Дедко, который, как оказалось, понимал по-нурмански. – Я он и есть. Этот дурень назвал мне свое имя, и теперь он – в моей власти, жив я или мертв. Прав ты и в том, что мертвый я даже неприятнее. Потому что к вашей Хель он точно не попадет. Я уйду к своей богине, и он уйдет со мной. У меня много рабов там, за Кромкой, но такого, как твой брат, еще нет.

Назвавшийся Свеном вырвал из хватки брата руку, прорычал по-своему, замахнулся…

Дедко собрал пальцы в щепоть, ткнул воздух… И нурмана скрутило по-настоящему.

Он побелел, согнулся и принялся блевать себе на колени.

– Что ты хочешь за его жизнь, колдун? – с ненавистью выкрикнул брат Свена.

– За его жизнь – немного, – Дедко ухмыльнулся, в точности как это делает волк, когда готовится вцепиться в горло добыче. – Всего лишь серебряный браслет, что у него на правой руке. И второй браслет, твой – за твою. Ты ведь тоже ел мою пищу, верно? Так что…

– На, забирай! – Нурман сорвал с руки браслет и швырнул на стол. Потом наклонился к скорчившемуся на полу брату, и второй браслет лег рядом с первым.

Дедко сдвинул их Мальцу:

– Прибери.

Свен перестал корчиться и метать блевотину. Но вставать не торопился. Лежал как неживой.

Брат ухватил его за одежку, поднял с легкостью, усадил на лавку.

«Вот же силища!» – восхитился Малец.

Свен Храбрый не возражал. Молчал. Глядел пустым взором.

– Ты же получил плату, колдун! – возмутился его брат.

– За жизнь – да. Но не за душу.

Кулаки нурмана сжались, лицо исказила ярость. Ему очень хотелось убить Дедку. Очень.

– За душу… сколько? – прошипел он сквозь стиснутые зубы.

– А все, что у него при себе есть, – Дедко показал желтые зубы в подобии улыбки.

Нурман заскрипел зубами так, что и в самом дальнем углу харчевни услышали бы. Если б там был кто-то. Малец и не заметил, как она опустела. Никого, кроме них и холопа-разносчика, укрывшегося за печкой.

Малец втянул голову в плечи: таким страшным стало лицо нурмана. Мальцу показалось: сейчас он Дедку и убьет.

Не убил.

Тугой кошель, глухо звякнув, лег на стол. Рядом – второй браслет, перстень с печаткой, серебряная гривна с шеи, кинжал с украшенной смарагдом рукоятью, меч в ножнах из черной тисненой кожи с серебряным наконечником.

– Верни ему душу, колдун!

– Верну, – кивнул Дедко, пододвигая к себе всё, кроме меча и кинжала. – Это не нужно. Оружие мне без надобности. Душу я верну, но учти, нурман: теперь между нами связь. Вижу, ты еще брата назад не получил, а уже думаешь, как бы отомстить.

Нурман дернулся… Но ничего не сказал.

– Вижу, хочешь. Не стоит. Душу я отпущу, но веревочка от нее – здесь, – Дедко сжал кулак. – Мне теперь ее забрать легче, чем лягухе комара сметнуть. – Дедко приподнялся, выбросил руку и ткнул Свена в лоб. Звук – будто деревяшкой о деревяшку.

Взгляд нурмана прояснился, упал на оружие на столе, десница тут же сцапала меч, шуйца – кинжал…

Но сделать он ничего не успел.

Брат схватил его, выволок из-за стола и потащил к выходу, выговаривая что-то по-нурмански.

Свен упирался, но как-то вяло. Блевотина с его штанов капала на пол.

Дедко взял с блюда кус поросенка, который не успели сожрать нурманы, с явным удовольствием ободрал и зажевал шкурку.

Малец глядел на него, разинув рот.

Дедко засмеялся и сунул мальцу в рот поросячью ножку:

– Ешь, дурачок, пока время есть.

– А потом – что? – спросил Малец, вынув ножку изо рта.

– А потом за нами дружинные прибегут. От наместника. И этот тебя точно не накормит.

Малец совет принял, замолотил челюстями, мешая поросятину с лепехой и овощами, сдабривая медовухой. Ух, вкусно! А от медовухи еще и весело!

– Ну ты, Дедко, могуч! – пробормотал он восхищенно. – Все тебя боятся!

– А то! – отозвался ведун. – У меня – истинная сила потому что. Башку-то снести всякий может, а вот в душу людскую залезть и все понятия наизнанку вывернуть – это, малой, только мы, ведуны, и можем. Не то чтоб только мы, – уточнил он через некоторое время, проглотив очередной лакомый кусочек. – Ведьмы, волохи, колдуны да колдуньи всякие, нелюдь лесная тоже… Но мы – лучше всех! – И постучал пустым кувшином о стол, приглашая холопа подать еще медовухи.

– Слышь, Дедко, а ты зачем нурманам зброю отдал? – чуть заплетающимся языком спросил Малец. – Она ж немалых денег стоит!

– Да уж подороже того, что в кошеле, – согласился Дедко. – Только нурманы те – не сами по себе. Они – из гриди. Их мечи – они не только ихние. Они еще и княжьи. А на княжье посягать – нельзя.

– Так выходит, с князем тебе не потягаться? – с разочарованием проговорил Малец, которому только что казалось, что наставник его сильней всех.

– Потягаться можно бы, да зачем? – Дедко пожал костлявыми плечами. – С князьями тягаться – накладно. С ними лучше дружить.

– Служить? – не расслышал Малец.

– Не, служить нельзя. Служить нам никому нельзя. Госпожа обидится, – он поглядел на Мальца и вдруг отвесил ему подзатыльник. – К тебе не относится. Ты пока что не ведун, а личинка неразумная. Будешь глупить или лениться, я тебя зажарю и съем. Как вот поросенка этого!

– За что? – Слова Дедки, в общем обычные, неожиданно обидели и расстроили Мальца. Да так, что аж слезы потекли. – Я ж тебе, Дедко, как сын теперь!

– Сын, ага! – хохотнул Дедко. – Не сын ты мне, а щен мелкий, бестолковый, да еще и пьяный к тому ж. Дай-ка сюда! – Он отобрал у Мальца кружку с медовухой. – Нам еще к наместнику, а ты… Наблюешь в покоях, я с тебя шкурку живьем спущу и вельвам чухонским продам. На бубны!

– Почему – на бубны? – не понял Малец.

Но ответа не получил. В харчевню забежали сразу четверо воев и – к их столу.

– Колдун!

– Ведун, – поправил Дедко. – Мы не просим, мы ведаем.

– Да нам без разницы, – пробасил старший из воев. – Мы тоже не просим. Ругай тебя видеть хочет.

– Что ж, – Дедко неторопливо поднялся, кинул на стол монетку из кошеля нурманского, кивнул Мальцу: – Наместника княжьего уважить – надо. Верно, малой?

– Ага, – охотно согласился Малец, с удивлением понимая, что встать не может. Зачаровали его, что ли? – Дедко, меня ноги не слушают! – пропищал он жалобно.

– Помоги ему, – приказал ведун одному из воев.

Дружинник глянул на старшего. Тот кивнул. Вой вынул Мальца из-за стола и поставил на ноги, придерживая за шкирку.

И они пошли к наместнику.