Она вошла в зал царственной походкой красивой и уверенной всебе женщины и, не глядя по сторонам, направилась к свободному столику. Народув зале было немало, видно, ресторанчик уже имел сложившуюся репутацию ипостоянную клиентуру. Она едва успела сесть за столик и открыть лежащую передней карту вин, как подскочил официант.

– Добрый день, мы рады вас приветствовать в нашем ресторане.Я прошу прощения, но мне кажется, вам будет удобнее вот за тем столиком.

С этими словами он чуть повернулся и указал рукой на столикв противоположном конце зала. Тот столик был около окна, а этот у стены,неподалеку от зажженного камина.

– Почему вы считаете, что там мне будет лучше? –надменно спросила Наталья.

– Столик возле окна традиционно считаетсялучшим, – с ослепительной улыбкой пояснил официант.

– Я замерзла, – сердито ответила Наталья, – ихочу остаться здесь, поближе к огню. А из окна наверняка дует. Тема исчерпана,молодой человек, принесите мне кофе и меню.

На лице официанта отразилась такая растерянность, что ейстало смешно. Видно, она заняла чей-то постоянный столик, и бедняга теперьбудет мучительно соображать, как выкручиваться, если его клиент явится раньше,чем она уйдет отсюда. Но она не уйдет еще долго, на вокзале нужно быть в пятьчасов, а сейчас только половина второго.

– Какой кофе желаете? «Нескафе», «Пеле», «Якобс»,эспрессо, капуччино, по-турецки?

– Эспрессо и стакан минеральной без газа. И позовитемэтра.

Через полминуты перед ней возник представительный метрдотельв смокинге и с меню в руках. За его спиной робко маячил официант с подносом, накотором дымился кофе и сверкал стакан с минеральной водой.

– Слушаю вас, – важно заявил мэтр неожиданновысоким тенорком.

– Я, по-видимому, заняла чей-то постоянныйстолик, – сказала Наталья, открывая меню и начиная его изучать. –Прошу вас не беспокоиться, это не войдет в привычку, я приезжая, и сегоднявечером меня уже не будет в вашем городе. Но я не хочу никуда пересаживаться, яочень замерзла и предпочитаю сидеть поближе к огню. Если придет тот человек,который обычно здесь сидит, предоставьте мне самой извиниться перед ним. Янадеюсь, он не будет в претензии. С этим все. Теперь заказ. Коктейль изкреветок, – продолжила она без паузы, по-прежнему не глядя ни наметрдотеля, ни на официанта, нимало не интересуясь, слушают ли они ее,записывают ли ее заказ и удовлетворены ли ее объяснениями. – Шашлык изосетрины, картофель фри, маринованная свекла, лук не класть, огурец не класть.Десерт «Мирабелла», кофе «Якобс» двойной и еще один стакан минеральной безгаза, лед обязательно. После десерта и кофе примерно через полчаса принесетееще один кофе эспрессо. Не перепутайте.

Она давно уже разделила все человечество на господ, халдееви динамичную прослойку, которая в конечном итоге разделяется на тех, ктоприближен к господам, и тех, кто превращается в халдеев. Женя всегда былгосподином, с самого рождения. Он господствовал над своими родителями, надсвоими женщинами, над своими партнерами по бизнесу и над своими деньгами. Она,Наталья, двадцать три года бултыхалась в вонючей аморфной прослойке, пока ненашла Женю и не стала плавно подплывать к нему. Четыре года они прожили вместе,пока наконец не поженились. Теперь и она принадлежит к клану господ, а смотретьв лицо халдеям много чести.

Официант странно напряженным голосом повторил заказ, глядя всвой блокнот, она выслушала и отпустила его царственным кивком. Этим штучкам стремя чашками кофе разного сорта она научилась у Жени.

– Если ты хочешь понять, в какое заведение попала,совсем не обязательно перепробовать все блюда. Достаточно сделать один сложныйзаказ, и тебе сразу станет понятно, как здесь с дисциплиной, кого набирают наработу – растяп и безмозглых дураков или людей профессионально пригодных.Достаточно определить, каковы официанты, чтобы догадаться, какова кухня, потомучто подход к подбору кадров един. Он или правильный, или нет. И если официантыподобраны грамотно, то и повара в ресторане хорошие, а плохих работников здесьне держат.

Когда она приходила в ресторан без Жени, она всегда делалатакие «сложные» заказы, даже если ресторан был знакомым и проверять его нуждыне было. Ей нравилась эта игра, ей нравилось ощущение принадлежности к кланугоспод.

Она уже доела коктейль из креветок и потянулась к чашке,чтобы допить остывающий кофе номер один, как заметила на белой накрахмаленнойскатерти нечто темное. В первый момент Наталья не поняла, что это такое. Но вследующую секунду сообразила, что это не что иное, как рука, принадлежащаячернокожему человеку. Она подняла глаза от тарелки и обворожительно улыбнулась.

– Я заняла ваш столик? Прошу извинить, но на улице такхолодно, и я очень замерзла, а здесь огонь… Если вы настаиваете, я пересяду.

Она знала, что он не будет настаивать. И никто бы не стал.Не родился еще на свет тот мужчина, который смог бы прогнать ее из-за своегостола.

– The table was not reserved, it was the case ofhabit, – ответил мужчина и вдруг легко перешел на русский: – Вы позволитемне все-таки сесть там, где я привык? Или вы предпочитаете обедать водиночестве?

– Я буду рада, если вы его разделите.

Наталья отметила, что говорил по-русски он бегло иправильно, но с сильным мягким акцентом. Она неплохо владела английским ипоняла единственную сказанную не по-русски фразу: «Столик не был заказан,просто я привык к нему».

– Вы каждый день обедаете здесь? – спросила она.

– Да, почти каждый, – ответил чернокожий. – Авы здесь в первый раз?

– И, надеюсь, в последний. Я сегодня уезжаю домой,приехала на один день по делам. А вы? Работаете здесь?

– Да, я журналист, наша газета прислала в Россиюбольшую группу журналистов освещать ход и итоги выборов. В нашей стране к вашимвыборам проявляют интерес.

– И давно вы здесь?

– Почти месяц.

– Надоело? – улыбнулась Наталья. – Домой,наверное, хочется?

– Конечно. Уже недолго ждать, через две недели будудома.

– Жена, дети, да?

– Да, у меня их пятеро.

– Пятеро! – ахнула она. – Какой вы молодец!

– При чем тут я? – засмеялся журналист. – Ихрожает моя жена, это ее заслуга.

– Почему вы ничего не заказываете?

– Здесь знают мои вкусы, я всегда беру одно и то же,они уже не спрашивают. Если я специально ничего не сказал, значит, подаватьнужно как обычно. Меня зовут Джеральд. А вас?

– Наталья. Натали, так проще.

Он протянул ей руку, и прикосновение к его бархатистойладони обожгло ее. Почти год у нее не было мужчины, с того самого дня, какарестовали Женю. Этот год был так наполнен тревогами, заботами и хлопотами, чтоей просто некогда было вспомнить о сексе. А теперь вдруг вспомнилось. Ну надоже, как некстати. Низ живота налился тяжестью, появилась ноющая боль.