Сев так же пристально посмотрел на нее, как его дед:

— Почему?

— Все довольно просто. Мы больше не в бизнесе. Мои родители, которые могли бы возродить дело Чарлстонов, мертвы, а у меня нет ни способностей, ни желания, — искренне призналась она. — Попросту говоря, мы не в состоянии ни добывать камни, ни обрабатывать их, ни тем более, использовать их для производства украшений. В отличие от вас.

Обдумав ее слова, Примо сказал:

— Есть другие люди, которые охотно заплатят вашей бабушке целое состояние за аренду шахт. Конкуренты Данте. Учитывая то, что она всегда винила нас, Данте, в банкротстве Чарлстонов… — Он пожал плечами. — Почему она не использует эту возможность, чтобы нам отомстить?

— Моя бабушка сейчас в преклонном возрасте. Гибель моих родителей сильно ее подкосила.

Примо кивнул:

— Я слышал об аварии. Сам, потеряв одного из сыновей и невестку, я прекрасно понимаю Летти. Но больше я сочувствую вашей потере.

Глаза Шейлы увлажнились, но она сдержала слезы. Ее способность контролировать свои эмоции произвела на Данте большое впечатление.

— Спасибо вам.

Примо наклонил голову:

— Вы не обидитесь, если мы это обсудим на итальянском?

— Нисколько. — Она снова улыбнулась. — Вы не обидитесь, если я буду подслушивать?

— Вы говорите по-итальянски? — удивился Примо.

— Parlo italiano fluente, — ответила она.

— Бегло и без акцента, — пробормотал Драко, затем продолжил более громко: — В таком случае, Шейла, ты не могла бы подождать в моем кабинете, пока мы обсудим твое предложение?

Она отодвинула стул и поднялась:

— Нисколько.

Драко вывел ее из конференц-зала и проводил в свой кабинет.

— Угощайся кофе. Я только что его сварил.

Прежде чем она успела разгадать его намерения, он наклонился и быстро поцеловал ее. Когда он отстранился, с ее губ сорвался стон, который выражал одновременно желание и разочарование. Ему очень хотелось побыть с ней еще немного, но его ждали. Если он задержится хотя бы на минуту, его родные сразу поймут причину.

— Я должен идти, — неохотно сказал он Шейле.

Она отошла от него:

— В любом случае нам не следует мешать бизнес с удовольствиями.

— Позже у нас будет много времени для удовольствий, — заверил ее он. — Когда мы уладим этот вопрос с бриллиантами.

Она резко отвернулась:

— Мне не терпится узнать решение твоих родственников.

Ее формальный тон после поцелуя рассмешил его.

— Это не займет много времени.

Когда Драко вернулся в конференц-зал, его родные горячо спорили о мотивах Летиции Чарлстон. Откинувшись на спинку стула, он начал внимательно слушать их разговор. Он не помнил в деталях, что произошло между Данте и Чарлстонами десять лет назад, и жалел, что заранее не узнал всех фактов. Одна деталь сразу привлекла его внимание.

Примо назвал Летицию Чарлстон мстительной женщиной.

Драко не понаслышке знал, что такое мстительность. Он сам обладал этим качеством и собирался пустить его в ход, когда найдет человека, по вине которого десять лет назад лишился полудюжины редких огненных бриллиантов. Тогда ему было двадцать, и его переполняло чувство собственной значимости. Ему не терпелось заявить о себе на весь мир. Одна-единственная ошибка заставила его измениться навсегда.

Примо часто говорил, что от Драко одна головная боль, но он заблуждался. Драко был самым скрытным из всех Данте. Многие свои истинные качества он прятал за маской внешней беспечности. Он мог запросто встать на место Летиции и посмотреть на ситуацию с ее точки зрения. Подумать, что бы он сделал на ее месте, чтобы отомстить Данте.

Выслушав факты и проанализировав все возможности, Драко поднял вверх указательный палец. В зале тут же воцарилась тишина.

Примо кивнул ему:

— Говори.

— Давайте начнем с того, что мы знаем, — начал Драко. — Во-первых, Летиция Чарлстон хочет предупредить нас, что у нее есть огненные бриллианты. Основываясь на предварительной оценке, должен признать, что Шейла права. Их камни превосходят наши.

— Но они настоящие? Нас не обманывают?

— Да, настоящие, — ответил Драко на вопрос Сева. — К сожалению, я не могу представить точные сведения, пока не проведу полное исследование. Но в одном я убежден полностью: их бриллианты лучше наших.

— Ты, наверное, шутишь, — отрезал Сев.

— Я серьезен, как никогда, — спокойно ответил Драко. Поскольку он был экспертом по драгоценным камням, они не могли оспаривать его оценку. — Во-вторых, Летиция предлагает нам взять в аренду ее шахты. Почему? — Он пристально посмотрел на своего деда. — Между вами была кровопролитная война. И ты говорил о ней, как о мстительной женщине.

Примо закурил сигару и, выпустив струю дыма, ответил:

— Да. Это холодная расчетливая стерва. Мстительная и злопамятная.

Драко кивнул. Похоже, его дед знает, о чем говорит.

— Вы упоминали, что она запросто могла бы продать свои бриллианты кому-либо из наших конкурентов, — сказал Драко. — Я сделал вывод, что она обратилась к нам по одной-единственной причине.

— И что же, по-твоему, ей это даст? — поинтересовался Лазз.

— Власть над нами. Если мы откажемся плясать под ее дудку, она продаст свои камушки нашим конкурентам. Пока ее шахты рождают бриллианты, превосходящие по качеству наши, мы будем вынуждены покупать их у нее по любой цене. В противном случае Данте потеряют свой статус единственной ювелирной империи в мире, имеющей огненные бриллианты. Хуже всего будет, если она начнет продавать камни всем нашим конкурентам. В таком случае наши бриллианты окажутся более низкого качества, чем у всех остальных. Наше падение будет стремительным и болезненным.

— И владельцы ювелирных компаний во всем мире начнут плакать от радости, — мрачно произнес Сев.

Лазз кивнул в знак согласия:

— Тогда наше положение в мире бизнеса будет очень шатким.

— Это логично, — сказал Примо.

— Если мы не заключим с миссис Чарлстон контракт, она не успокоится, пока не пустит нас по миру, — заметил Сев.

Примо устало вздохнул:

— Вынужден признать, это в ее духе.

— Значит, мы согласимся взять в аренду ее шахты?

Лазз покачал головой:

— Мы настоим на том, чтобы самим осмотреть шахты и исследовать камни в лаборатории. Основываясь на полученных выводах, мы будем настаивать на лучших для нас условиях.

Сев поморщился:

— Подозреваю, что нам придется выбирать лучшее из худшего.