туалета, а затем в поисках Розмари – вот она, стиснута людьми с двух сторон, спина прижата к окну. На ней укороченная водолазка зеленого цвета. Мне водолазки не идут, но на ней смотрится здорово.

Сажусь рядом с каким-то качком, потягивая джин с тоником. Даниэль тут же принимается флиртовать с моим соседом, поэтому я могу сосредоточиться на Розмари.

В отличие от меня она не держится за свой коктейль, как за спасательный круг. Отпив глоток, отставляет бокал, делая перерыв. Я же обычно пью едва ли не залпом – лишь бы поскорее стать той остроумной болтушкой, за которую меня все принимают.

Розмари молчит уже несколько минут. Наверное, она умеет слушать, и друзья приходят к ней выговориться. Но что, если это Розмари нужно выговориться? Я могу стать таким другом для нее.

Вскоре она встает и направляется в уборную. Склонив голову, я начинаю рыться в сумочке в поисках помады. Мои пальцы обхватывают тюбик, и я украдкой бросаю виноватый взгляд на Даниэль. Они с качком увлеклись беседой, суть которой ускользает от меня за басами, а его рука касается ее спины. Она не возражает, значит, он ей нравится, и мне уже не так стыдно сбегать.

В уборной я бросаю взгляд на кабинку и сквозь щель внизу вижу коричневые замшевые ботильоны на шпильке. Просто, но сексуально.

Раздается звук смыва. Мой выход. Подношу помаду ко рту и наклоняюсь к зеркалу. Губы медленно окрашиваются в красный. Розмари подходит к раковине и поворачивает оба крана с холодной и горячей водой, чтобы добиться идеальной температуры.

Я специально смазываю помаду. Она попадает на зубы.

– Вот блин, – ругаюсь я, – вечно так.

Кто-то мог бы улыбнуться из вежливости, кто-то бы не обратил внимания на девушку, напортачившую с помадой и чертыхающуюся себе под нос, но Розмари то ли пьяная, то ли слишком добрая, то ли сама когда-то была несчастной девочкой, которая неумело красила губы в туалете, но только она отвечает мне:

– Каждый раз, когда крашу губы, чувствую себя так, будто мне снова десять и я таскаю вещи у мамы.

У нее в носу серебряное колечко. Как это я раньше не заметила? Хотя, может, она не носит его на работу, чтобы не показаться непрофессиональной.

– Я была без ума от фиолетовой подводки в старшей школе, – отвечаю ей. – Выглядела, как клоун.

Намыливая руки, Розмари поворачивается ко мне, и я затаиваю дыхание. Что, если она вспомнит меня в том кафе? Вдруг она что-то заподозрит? Она сбежит или накинется на меня?

Наши взгляды встречаются. У нее удивительно зеленые глаза.

– Всему виной те дурацкие советы из «Космо», – улыбается она.

– Точно! Все статьи там в стиле «Как подвести глаза, как у кошечки» или «Стань профессионалом в этих семи позициях для быстрого секса», – в ужасе застываю: я что, правда только что использовала словосочетание «быстрый секс» в разговоре с бывшей своего парня? О.Бо. Же. Мой.

Но Розмари только смеется и выглядит одновременно удивленной, радостной, уставшей и заинтригованной.

– Воистину цитадель искусства и изящной словесности, – говорит она. – И, бесспорно, лучший журнал, чтобы скоротать время в полете.

Спешно киваю:

– Абсолютно!

Повисает неловкая пауза, и слышно, как течет вода в раковине. Закончив мыть руки, Розмари закрывает кран, и я понимаю – наш разговор закончен, она вот-вот уйдет. У меня есть только одна попытка удержать ее.

– Рискую показаться сумасшедшей, – начинаю я, – но у меня такое ощущение, будто мы где-то виделись.

Она сминает бумажное полотенце в руках:

– Правда?

– Да, точно не скажу, но ты кажешься очень знакомой.

Мне хочется сказать: «У нас с тобой один парень на двоих. Когда-то он касался тебя. Сегодня он прикоснется ко мне».

– Знаешь, мне постоянно такое говорят, так что то ли у меня такая типичная внешность, то ли это проекция в чистом виде, и ты принимаешь меня за кого-то другого, – рассуждает Розмари, разглядывая себя в зеркало.

– Нет! – практически кричу, затем сдерживаюсь: я не ожидала, что она внезапно ударится в философствования. – Ничего типичного, то есть, прости, я работаю в книжном в Бруклине. Сотни людей в день, и обычно все лица сливаются в одно, но твое я откуда-то помню.

Розмари резко сужает глаза, и я тут же изображаю беззаботный смешок.

– Да уж, звучит как бред сумасшедшего.

– Немного, – кивает она. – Но я работаю в издательстве, так что точно побывала во всех книжных города. Ты из какого?

– «Лит-хаус».

Лицо Розмари светлеет.

– Люблю это место, кажется, у одного из моих авторов скоро там выступление.

Делаю мысленную пометку немедленно проверить наш календарь событий, чем я обычно не занимаюсь. Обычно Луна напоминает мне – часто утром того же дня, – кого мы ждем вечером.

Бумажное полотенце летит в мусорную корзину, и Розмари тянется к дверной ручке.

– Друзья, наверное, уже потеряли меня, так что мне пора.

– Ой, точно, мне тоже.

В глубине души надеюсь, что Даниэль ушла с тем качком, потому что я получила то, за чем пришла, и буду чувствовать себя менее виноватой, если повезет и ей.

– Тогда, наверное, скоро увидимся в книжном.

– Вполне возможно! Кстати, меня зовут Розмари.

Какое облегчение. Мне больше не нужно беспокоиться о том, что я случайно назову ее по имени, до того как она представится.

– А меня Наоми.

– Приятно познакомиться, Наоми. Отличного вечера!

– И тебе!

Дверь закрывается, и я стираю пальцем помаду с зубов.

Когда я выхожу из уборной, Розмари уже сидит на своем месте и не поднимает взгляда, когда я прохожу мимо. Две блондинки рядом с ней знакомы мне по фотографии в «Фейсбуке»: белое вино, крыша, багряный закат.

Оглядываю бар в поисках Даниэль, но ее нигде нет.

В телефоне обнаруживаются пропущенные сообщения.

Десять минут назад: «Ты где?»

Четыре минуты назад: «Не знаю, где ты, но этот парень позвал меня в другой бар. Извини, но он работает в кастинге. Ненавижу себя и этот дурацкий бизнес, но таковы правила игры. Мы ведь увидимся на вечеринке в выходные? Приходи пораньше! И ответь мне, чтобы я знала, что ты не валяешься в какой-то канаве».

«Прости, прости, я жива, просто мне стало немного дурно, – быстро печатаю я. – Удачи в охмурении! Не жалеешь, что я тебя вытащила?»

Выхожу из бара, перехожу улицу и встаю на противоположной стороне. Отсюда я могу наблюдать за размытыми силуэтами, которые движутся кругами в поисках чего-то.

Звонить Калебу, не сводя взгляда с затылка Розмари через окно, – рискованная затея. Мне нравится. Раздаются гудки, и темно-зеленая водолазка светится ярче, как неоновая вывеска за стеклом. Может быть,