И лишь вечером, рассматривая оружие, княжна сразу раскусила задумку мастера, заранее позаботившегося о том, чтобы кинжалы были на все вкусы, и только один подходил к женской руке.

— Милостивые духи… — сразу забыл про все обиды целитель, — целый флакон? И где он?

— На привале отдам, — спрятала улыбку Веся. — Там еще мерные ложечки.

— А почему это подарки только ему? — обиженно фыркнул Лирсет и немедленно получил пинок от брата.

— Не смей его обижать, Ранзел, — с каждой минутой княжне становилось все веселее и спокойнее, так бывало прежде только поздней осенью, когда, преодолев раскисшую тропу Вороньего болота, они с Марилей вваливались на кухню родного дома с мешками гостинцев, — подарки есть для всех вас.

— И для меня? — делано изумился Даренс.

— Конечно.

— И что же это такое? Неужели ты привезла мне поварешку?

— Ну, если вы не можете вытерпеть полчаса до привала, то скажу.

— Лучше скажи, — тихо посмеиваясь, посоветовал Берест, чуть крепче прижимая к себе невесту, — тогда они быстрее забудут, каким наказаниям собирались тебя подвергнуть.

— Меня? — с преувеличенным изумлением протянула княжна и оглянулась на неуступчиво сопевшего с левого бока Ранзела. — Ты не шутишь, или я что-то неверно поняла?!

— Но это ведь ты сбежала! — обвиняюще уставились на нее выпуклые карие глаза.

— Куда? — еще сильнее поразилась Весеника. — Разве не вы уехали первыми?

— Но мы поехали по важному делу, — строго пробасил силач, не замечая, как притихли его братья.

— Я так и поняла, — спокойно кивнула княжна, — и, чтобы не тратить зря время, поехала по своим важным делам.

— Но ты… — он на миг задумался, потом обличающе уставился на куницу, — сбежала через задние ворота!

— Какие были ближе, через те и поехала. А ты считаешь, мне нужно было делать крюк и возвращаться к главным? А зачем?

— Сказать стражнику, куда ты едешь! — не сдавался Ранз, хотя Лирсет с блондином уже почти не скрывали усмешек.

— Ранз, — укоризненно покачала головой куница, — в тот момент я уже догадывалась, какие дела творятся в Кладезе. И совершенно не знала того стражника! Он мог оказаться пособником или приворожённым! Ну и зачем бы я ему открыла свои секреты?!

— А оставить письмо не могла? — еще перечислял Ранз заготовленные загодя обвинения, хотя уже понимал, как неубедительно они звучат.

— Кому? Никого надёжного вы мне не показали, да и искать кого-то рано утром по всем спальням я не собиралась. А оставлять письмо в своей комнате было бесполезно, там толпа мальчишек бегала… не уверена я, что они приучены не читать чужих писем.

— Всё! — строго глянул Дикий на открывшего рот кузена. — Больше никаких вопросов на эту тему. Я сам виноват, нужно было разбудить Весю, как собирался. Подумайте лучше над другим, Радмир прислал мне в помощь слаженную десятку, будем её разбивать или не стоит?

— Я бы не стал, — заявил Ансерт. — Вместе им привычнее, и в бою не потеряют никого из виду. Да и наши скоро начнут подходить.

— А я хотел бы узнать про подарок, — мечтательно произнес Даренс. — Куницы еще никогда не делали мне подарков.

— А мне вообще никто не делал… — тихо буркнул Лирсет, и Веся с огорчением почувствовала, как вздрогнула в глубоком вздохе широкая грудь под её плечиком.

— Там для всех есть, — сказала она тише, чем хотела, — но Берест выбирает первым. Кинжал должен быть по руке… вы это лучше меня знаете.

— О, кинжалы! И где ты их взяла? — заинтересованно прищурился Дарс.

— У Парфена, — беззаботно пожала плечами куница, — заезжала за стрелами, старый заказ забрать.

И вовсе незачем им сейчас знать всю правду.

— А было у Парфена ещё что-нибудь интересное? — задумчиво шепнул в самое ушко кунице Берест, наслаждаясь простой возможностью ощущать её так близко и крепнущей надеждой на скорое получение браслета.

Княжна ведь ясно даёт понять всем вокруг, что никуда не собирается от него уходить. Да он и сам теперь сделает всё, лишь бы не повторить прежних ошибок. Успел прочувствовать за два дня, как сразу тёмен, скучен и пуст стал без неё мир.

— Письмо от отца, — так же тихо шепнула девушка, повернув к нему лицо, — он обещал сообщить, если узнает, куда вы направляетесь.

Вот теперь Дикому стало окончательно понятно, как она со своим отрядом оказалась именно на этой дороге. Осталось только выяснить два последних вопроса. Но сейчас он задаст только один… второй прибережёт на потом: не время и не место тут досконально разбираться с личными проблемами. Хотя, возможно, тот вопрос вообще никогда не придётся задавать… и это было бы лучше всего.

— Он знает о видении Ансерта?

— О нем знают все в окрестных городках и селах. Илстрем разослал указы.

— Вот как… и каково твое мнение?

— Надеюсь, это будет нескоро и мы успеем переправиться и приготовиться к обороне.

— Весеника… — вздохнул Берест и бережно погладил пальцем мягкую кожу ее маски, — ты только не лезь в гущу боя, а?!

— Я лучница, — гордо фыркнула девушка, — а лучникам в гуще делать нечего. Моя забота — вражеских лучников и командиров достать… потому и заказываю стрелы у Парфена. Ему чародеи зелья продают… да ты и сам наверняка про это знаешь.

— Знаю, — подтвердил ястреб и смолк, не желая договаривать вслух то, о чем они оба и без того помнили.

Она, конечно, лучница, но в ещё большей степени — целительница, он сам убедился. И значит, не будет прятаться за камушком, а полезет именно туда, где будет опаснее всего. Потому что именно там будут падать и звать на помощь те, рядом с кем она так спокойно едет сейчас.

— Быстрей! — вдруг заторопились княжичи, обогнали командира и толпой помчались к узкому мостику через ручей.

— Святые духи, — огорчённо выдохнул Берест, вглядевшись вперёд. — Веся, переходи на Ныра.

— Уже иду, — шепнула куница, подзывая не отстающего от них тэрха.

— Держись за меня. — Ястреб крепко схватился за ремень седла и поставил ногу на упряжь Ныра. — Наступай, удержу.

Но девушка уже легко перепорхнула в свое креслице, устроилась и оглянулась.

— Отпускай! — И первая дёрнула тэрха за гриву, торопливо отправляя к мостику.

Иначе толпа селян, появившаяся из-за холма вместе со скотом и гружёнными скарбом повозками, надолго задержит их на этом берегу.

Однако беглецы и сами уже рассмотрели воинов и всё поняли, начали останавливать телеги и заворачивать рвущийся к воде скот. Мужчины помчались на своих коротконогих лошадках вперёд, выкриками и щёлканьем кнутов оттесняя на пологий склон холма овец и коров, женщины поторопились загнать на повозки детвору и привязать собак. Тэрхи не лошади, спокойно смотреть на тявкающую шавку не станут, мигом пообедают.