Она заняла стул справа от него. На Роберта взглянуть не хватило храбрости. Абсурд какой-то.

Тони стоял у буфета и накладывал на тарелку колбасу и яйца.

— Ты слишком хороша для нашего стола, Дженни, — сказал он. — Давай я за тобой поухаживаю. Что тебе положить? Яичницу с ветчиной?

—Да, пожалуйста.

Она взглядом поблагодарила его и взглянула на Роберта. Его спокойная улыбка говорила что он по достоинству оценил ее старания. Сердце бешено заколотилось, но отвести глаза не было сил.

— Тони прав. Такая очаровательная свежесть вызывает аппетит. Повезло ему, что у него такая прелестная домовладелица. Услышав намек в его голосе, Дженни еще больше покраснела. С одной стороны, ей было приятно, с другой — она испытывала страшную неловкость.

— Кстати, она требует от меня сделать одно заявление, — громко произнес Тони, желая завладеть всеобщим вниманием.

Все в молчаливом ожидании уставились на Дженни. Она умоляюще посмотрела на Тони. Тот в ответ хитро подмигнул ей, чем еще больше подогрел интерес окружающих. И только когда она, отчаявшись, угрожающе нахмурилась, он в притворном страхе поднял руки и заговорил:

— Ну ладно, не взъерошивай свои перышки, Малиновка. — Он плутовато оглядел присутствующих, словно ему удалось обвести их вокруг пальца. — Я просто хотел все расставить по местам, поскольку Дженни считает, что слишком много домыслов родилось вокруг нас с ней. Так вот, ошибается тот, кто полагает, будто между нами существуют какие-то романтические отношения. А ты, братец мой, учти, что ей не нравятся твои выводы относительно моего пребывания в ее комнате. Когда живешь в одном доме, спальня не обязательно превращается в место для любовных свиданий.

— Да? — несколько удивленно произнес Роберт, но искорки недоверия все так же светились в темных глазах. — Приношу свои извинения, Дженни.

Было совершенно очевидно, что его совсем не волнует, спит она с Тони или нет. Она вздохнула со смешанным чувством гнева и разочарования.

— Я как-нибудь тебя придушу, Тони.

— Видали? Этой женщине не угодишь, беспечно продолжал он. — Вчера вечером сама же дала мне поручение, а сегодня собирается придушить. И это как раз в ту минуту, когда я ей подаю завтрак. Вот она, благодарность.

— Спасибо, — пробормотала она, когда он поставил перед ней тарелку с завтраком и уселся на соседний стул.

— Но ты и правда должен был нас предупредить, Тони, — сказала Миранда. — Мне очень жаль, Дженни, что так вышло.

— А вот я чист! — сказал Питер. — Я вообще ничего такого не думал. Более того, по-другому, мне кажется, и быть не может. Только ненормальная способна влюбиться в Тони.

— Ну, я тебе покажу! — пригрозил Тони, вскакивая со стула.

— Тони! — прикрикнула на него мать. Потом добавила с ангельской улыбкой: — Может, сыграешь на этот раз роль Сайта Клауса и раздашь подарки из-под елки?

— Блаженны миротворцы, — произнес Тони, улыбнувшись матери.

Дженни постаралась полностью сосредоточиться на вкусном завтраке и не обращать внимания на Роберта. Тем не менее она с удвоенным интересом ловила его голос и украдкой посматривала на него. Он был очень хорош в небрежно расстегнутой красной трикотажной рубашке и белых брюках.

Наконец завтрак кончился, и Анабелла пригласила всех в гостиную. К удивлению и радости Дженни, Роберт вызвался сопровождать ее. Он предложил ей руку и повел к двухместному диванчику. Они сели несколько в стороне от остальных.

— Поскольку Тони приходится играть роль Деда Мороза, а все остальные успели пообщаться с тобой больше, чем я, будет справедливо если ты сядешь со мной, — сказал он с улыбкой, от которой Дженни потеряла всякую способность рассуждать здраво.

Она сидела рядом и была так взволнована его близостью, что с большим трудом заставляла себя дышать ровно. Чтобы скрыть это, она повернулась к остальным и постепенно немного пришла в себя.

Тони в это время изображал Санта-Клауса — похохатывая и с удовольствием поглядывая на кучу подарков, делал вид, будто выбирая, кому бы вручить первому.

— Дай мне, — запросил Питер.

— Ты будешь последним, наглый клеветник, — злобно захихикал Тони и повернулся к матери. — В этом доме первая — мама.

Дженни привезла небольшие рождественские подарки всем членам семьи. Но как-то не ожидала, что сама тоже получит кучу подарков. Миранда подарила ей флакончик духов, Питер — книгу известного художника-карикатуриста, Роберт — набор пластинок, Анабел Найт — искусно выполненную лоскутную подушечку, а Эдвард Найт преподнес ей прекрасно изданную старинную книгу “Песни сентиментального парня” Кларенса Майкла Дениса.

— Она не новая, Дженни, но это коллекционный экземпляр, думаю, вам понравится, произнес он, заметив, как она листает книгу.

— Спасибо, мистер Найт. Я буду ее беречь.

— Отец редко расстается со своими книгами, — прошептал Роберт. — Ты удостоилась большой чести, Дженни.

Она забеспокоилась:

— Может, мне не следовало ее принимать!

Он смотрел на нее с пытливым любопытством.

— Он не стал бы дарить, если бы не хотел.

Ты, видимо, не так проста, как кажешься на первый взгляд, Дженни Росс. Отец всегда точен в своих оценках. Я уважаю его за это. Надо будет и мне присмотреться к тебе.

— Мне бы тоже хотелось узнать тебя получше, — сказала она и, испугавшись, что высказалась чересчур откровенно, добавила: — Тони так много о тебе говорил.

— Понятно. Тони, значит… — заметил он и слегка нахмурив брови, обратил свое внимание на новоиспеченного Санта Клауса. — Наконец-то он добрался до своих подарков.

Дженни получила большую розовую пантеру, которая забавно моргала глазами.

— Это чтоб тебе не было скучно в постели, — поддразнил ее Тони.

Питер от счастья вскрикнул, когда ему вручили книгу о наполеоновских войнах. Миранде досталась прозрачная шаль с набивным рисунком. Два остальных подарка явно были картины. Ту, что побольше, Тони вручил родителям. Это был один из его последних пейзажей. К удовольствию сына, Анабелла с восторгом отозвалась об этой работе. Наконец он отдал последний подарок — Роберту.

— Мне кажется, это тебе как раз необходимо, Роб, — сказал он, хитро поблескивая глазами. — Поскольку то, что тебя все время окружает, насквозь фальшиво, я счел своим долгом показать, что на свете есть и настоящее.

— Ты меня совсем заинтриговал, — бросил ему Роберт и стал нетерпеливо срывать рождественскую обертку. Под ней оказалась обычная оберточная бумага с белой надписью. — “Улыбка”, — громко прочитал он и посмотрел на Тони. — Улыбка? Насколько я понимаю, это нехарактерная для тебя вещь?

— Посмотри, — ухмыльнулся Тони и заговорщически подмигнул Дженни.

Роберт сорвал оберточную бумагу, и Дженни вдруг увидела себя. В то же время это была не совсем она. Тони передал ее лицо как-то по-особому, она не знала себя такой. Веснушек осталось совсем немного, к тому же Дженни была запечатлена в момент радостного волнения и действительно выглядела красивой. Он очень точно назвал картину. Это был не цельный портрет, а именно только улыбка. С неподдельным изумлением она подняла на него глаза.