– Понимаю.

– Вот вынь да положь им твои внутренности препарированные! И ведь непременно меня надо было к тебе! Там молодых да рьяных знаешь сколько у нас, а они меня!

– Наверное, потому вас, что молодые и рьяные маму родную на нары сунут, лишь бы звезду на плечо схватить, – вполголоса проговорила Даша, взаимопонимание мало-помалу восстанавливалось. – А вы разберетесь.

– Я с первой минуты разобралась! – фыркнула та, роняя пепел на черную папку и стол. – Сразу сказала, что не ты... То есть не вы убили. Так нет же, проведите дознание и все такое! Ладно... Пропуск сейчас подпишу, и домой отправляйся, Дарья Дмитриевна.

– Спасибо!!!

Конечно, она знала, что справедливость восторжествует! Конечно, понимала, что профессионалу достаточно будет одного взгляда, чтобы разобраться, что это чистой воды подстава. Но все равно подрагивало внутри и в левый висок покалывало – а вдруг...

Вдруг кому-то очень надо ее посадить? И она даже знала – кому именно это нужно.

Что, если за ее несвободу бешеные деньги плачены и кто-то не смог от них отказаться? Что, если машину запустили на полную катушку и такие крохотные винтики, как ее помощник Ванька и начальник ОВД Павел Степанович, ничего не решают?

Что, если все так плохо и ей прямая дорога в тюрьму?! И никто и ничто уже не поможет. И адвоката подсунут никудышного, и судью продажного. Засудят на раз-два. Так уже бывало.

А в тюрьму не хотелось! Не только потому, что не за что было, а и потому, что она знала, как там. Была на допросах и просто с проверками, знала все и о быте, и о порядках, и о том, как это – небо в клеточку. И как шершава тюремная стена, тонок и хрусток матрас, непривычна и постна еда.

Не хотела она в тюрьму на долгие годы, ей нескольких дней хватило.

– Спасибо, Лариса Ивановна, – повторила она сдавленным голосом, и вдруг захотелось поплакать, еле сдержалась.

– Да мне-то за что, Даша! – Женщина подперла кулаком щеку, поставив локоток на стол. – Все, что от меня зависело, я сделала. Но хочу предупредить... На этом ведь все не закончится. Следствие продолжается, и, возможно, взгляды то и дело будут оборачиваться в вашу сторону.

– Понимаю...

– Это лишь часть неприятностей. Ведь ясно, что кто-то хотел вас подставить! Что-то подсказывает мне, что ждали именно вас. С момента выстрела до вашего там появления прошло часа полтора-два, что же, убийца сидел там и ждал, что ли? Мутно как-то, нехорошо. Ладно, разберетесь, вы девочка умная. Наверняка что-то знаете, но молчите. А оно и правильно, что молчите.

Это Лариса Ивановна уже скорее для себя бормотала, чем для Даши, которая с замиранием сердца наблюдала за тем, как та подписывает ей пропуск.

– Нате вам с кисточкой, – нехотя улыбнулась она, протягивая бумагу Даше. – И не попадайся мне больше, идет?

– Постараюсь.

– Не постараюсь, а не попадайся! – вдруг рявкнула та грубо и сердито, сузив водянистые невыразительные глаза. – Моя лояльность закончится так же внезапно, как и началась! С тобой еще твой шеф побеседует, надеюсь, но от себя лично настоятельно рекомендую: ищи убийцу и как можно скорее найди, иначе...

– ...Иначе нам тут разноса не избежать, Полукарова! – гневался Павел Степанович, вызвав ее следующим утром. – Напиши рапорт, я тебя по-человечески прошу! Не уйдешь сама, нас тут проверками засношают, Даш!!! Мне до пенсии полгода, нароют на тебя что-то и меня вместе с тобой под одну гребенку на улицу… Начнут чистить снизу доверху, это стопроцентно! Я и так зад свой подставлял, из кабинета в кабинет носился, чтобы тебя вытащить. Хорошо, удалось Лариску уговорить, если бы не она, а кто-то другой, все – не выпустили бы точно! Даш, ну что скажешь, а?

– Павел Степанович, но я ведь никого не убивала!!!

Больше она никаких доводов не нашла в споре с начальником. Да особо и не спорила, слушала просто, как он ее с нажимом уговаривает уволиться по собственному желанию, и глазами моргала.

Не такой встречи она ожидала в родном РОВД, совсем не такой. Ванька оказался в какой-то непонятной командировке. Нелька отвернулась, едва головой кивнув. А Павел Степанович ясно дал понять, что, если Даша не уволится по собственному желанию, она подставит всех сотрудников под долговременные всевозможные проверки и последующие за этим сокращения и увольнения. И...

И вообще, как человек чести, за оказанную ей услугу в виде долгожданной свободы она должна уволиться и не морочить никому голову.

– Я ведь не убивала!

– Знаю! Но это ничего не меняет.

– Как это?!

– А так! На месте преступления не я оказался оглушенным с орудием убийства в руках! А кто?

– Я...

– Вот! А почему? Это что – случайность?

– Не знаю.

– Зато я знаю, что нет – не случайность! Это стопроцентная подстава. И подставить хотели тебя. А почему?

– Не знаю.

– Не знает она! Твое имя хотели осквернить! – бушевал начальник, но трусовато так, скорее из-за опасений выпустить кресло из-под задницы, чем о ее добром имени пекся. – Тебя хотели подставить под подозрение! И не волнует уже никого, что убила не ты. Волнует, что убили из-за тебя!

– Из-за меня???

Вот до этого она еще ни разу не додумалась, если честно. Много всего передумала, много народу в фигуранты записала мысленно, но вот про то, что Мишку могли убить только ради того, чтобы подставить именно ее...

Нет, такого она и в самом страшном сне увидеть не могла.

– Да-да, глаза не таращи, Полукарова! Из-за тебя и убили. Вели тебя, вели, значит... А потом и...

Павел Степанович окончательно запутался, потерял нить рассуждений, осерчал и начал двигать по столу бумаги, часть из них роняя на пол. Поднял одну, повертел в руках, оказалась чистой. Он тут же сунул ее прямо ей под локти и приказал:

– Пиши, Даш, пока меня инфаркт не хватил. Богом тебя прошу, избавь ты нас от геенны огненной...

Что ей оставалось? Написала рапорт об увольнении по собственному желанию задним числом, когда Мишка был еще жив. И когда Маринка еще не звонила ей и не просила о помощи.

Кстати, подруга так и не объявилась после ее ареста ни разу. Даша после освобождения пару раз позвонила ей на мобильный. Оба раза Марина оказалась вне зоны действия сети, она и забросила попытки. Но не насовсем, на время. Вопросов к подруге было множество. Главное было сформулировать их правильно. Чтобы, не дай бог, не обидеть или... не спугнуть.

Господина Баскакова еще ожидала встреча с Полукаровой Дарьей Дмитриевной. Он, правда, об этом пока не знал, но встреча должна была непременно состояться. Пускай у него скоро свадьба, пускай. И плевать ей на то, что возле него крутится шикарная стерва из Америки. Она непременно встретится с этим, с этим...