Дена была в недоумении. Почему из всей адресной книги она решила позвонить именно им? Может, потому что ей снова приснилась мама и этот дом; а может, виновата тминная водка. Какова бы ни была причина, но теперь она не представляет, как из этого выпутаться.

«Я не виновата, — подумала она. — Я убью Джей-Си. Это он заказывал столько спиртного».

Поездка в Сибирь

Элмвуд-Спрингс, штат Миссури

3 апреля 1973

На обед Норма опробовала несколько рецептов из «Поваренной книги Соседки Дороти». Маку сказала, что просто вот захотелось ей отведать чего-нибудь новенького для разнообразия, но на самом деле она проводила испытания блюдам, которые собиралась готовить для Малышки. Она знала, что Мак все понимает, но подыгрывает. Ему подали следующие кушанья: колбасный хлеб «Услада» от Минни Делл Крауэр; запеканку с лимской фасолью и сыром от Леоты Клинг; запеченный турнепс от Вирджинии Мей; картофельное пюре «Легче перышка» от Джоан и Сюзан Тейт; булочки «Улетающие с тарелки» от Люсиль; вишневый салат «Би-бип» от Гертруды, а в заключение пирог с шоколадом и ореховым маслом «Уминайка» от Вернелии Пью.

Все выдержало испытания, за исключением турнепса. Кто бы ни была эта Вирджиния Мей, места в раю для победителей конкурса «Лучший рецепт» она явно не удостоится. После этого Мак с трудом мог шевелиться и перетек в гостиную смотреть телевизор. Норма в кухне наблюдала, как новый измельчитель мусора уничтожает остатки турнепса, когда зазвонил телефон. Она взяла трубку.

Через пять минут Норма вошла в гостиную с удрученным видом, села напротив Мака и сказала:

— Она не приедет.

— Почему?

— Она так огорчилась… Слышал бы ты ее голос.

— Что случилось?

— Ну, она сказала, что собиралась ехать завтра, но переиграла на сегодня. Заказала билет на последний рейс до Канзас-Сити, чтобы позвонить нам из аэропорта в Нью-Йорке, чтобы мы точно знали, во сколько она прилетит. Она собрала чемодан, взяла билет, вызвала такси и шла к двери, уже в холле была, и тут зазвонил телефон. И она сказала, что готова себя убить за то, что вернулась и взяла трубку. Потому что, представь, это оказался ее босс, он был в панике, поскольку они договорились об очень важном интервью, причем в другом городе, но репортера, который должен был его проводить, внезапно свалил приступ малярии, и теперь ехать некому.

— Малярии?

— Да, он подхватил ее, когда снимал передачу в каких-то джунглях, а такие болячки, сам знаешь, периодически обостряются. В общем, у нее нет выбора, поскольку в аэропорту уже ждет самолет. Благослови ее Бог, удивительно, что она успела нам позвонить, прежде чем ее выдернули в Сибирь. Хорошо, конечно, что позвонила, я хоть напомнила ей, что надо взять пальто. А то заявишься туда, а там буран, и что делать, до смерти замерзнуть?

— В Сибирь? У кого это она, интересно, собирается брать интервью аж в Сибири?

— Она не знает. Говорит, это настолько важно и, очевидно, секретно, что ей даже не сообщили. Благо у нее уже собран чемодан, правда, вещи-то она брала легкие, здесь у нас тепло. Хорошо, что я заставила ее взять теплое пальто.

Мак встал и стащил с полки большой зеленый атлас Коллера.

— Норма, ты уверена, что она не сказала «Сицилия», или «Сардиния», или что-то похожее?

— Не-ет, она точно сказала — Сибирь. Стала бы я иначе говорить ей про пальто? Я бы не посоветовала ей тащить тяжелое зимнее пальто в Сицилию или Сардинию, я понимаю разницу между Сардинией и Сибирью. — Вдруг Норма забеспокоилась: — Слушай, мне вдруг пришло в голову… Разве не нужно делать прививки, когда выезжаешь за пределы страны?

Палец Мака нащупал Сибирь на карте.

— Нужно, но вряд ли у микроба есть возможность забраться в такую даль.

— А паспорт? Вдруг она его в спешке забыла?

Мак покачал головой:

— Нет, дорогая, их так часто дергают с места на место, что, вероятно, у них не один, а четыре-пять паспортов имеется. Может, один у нее всегда в сумочке болтается.

Он рассматривал карту.

— У кого бы ни брала она интервью, могу дать голову на отсечение, что он русский. Иди взгляни.

Норма посмотрела, где находится Сибирь.

— Боже правый! Разве это не за железным занавесом? Как думаешь, там не опасно? Ее там не похитят? Никто на нее не нападет?

Мак покачал головой.

— Нет. Пойми, если с ней что-нибудь случится, вся Америка узнает. Они не станут связываться со знаменитой телезвездой, поверь мне. Уж с кем, с кем, а с ней точно ничего не случится. Она не сказала, сможет она приехать после этого путешествия?

— Нет, не сможет, она сказала, это было единственное окошко.

— Как все-таки ее эксплуатируют, ты подумай! У нее же не было отпуска с тех пор, как она там работает. Девочка ужас до чего переутомляется.

Через полчаса, когда Мак в кухне налаживал кофеварку, Норма, вздохнув, сказала:

— Позвоню-ка я, наверно, тете Элнер, скажу, что она не едет.

— Она и не ждала ее, Норма, она же не знает.

Но та уже набирала номер.

— Тетя Элнер, вы еще не легли? Это Норма. — Затем погромче: — Норма! Пойдите возьмите слуховой аппарат, дорогая. — Она подождала. — Ну так вот, могу теперь рассказать, потому что все отменяется. Вы никогда не догадаетесь, кто собирался приехать в родной город. И прийти к вам в гости, чтобы сделать вам сюрприз. Угадайте… Я знаю, что не знаете, но попробуйте угадать. Нет, лучше, чем Уэйн Ньютон.

Мак засмеялся.

— Малышка, вот кто. Нет, теперь не приедет. Да, это было бы чудно, но в самый последний момент, когда она уже выходила из дверей, позвонил ее начальник и велел ей брать интервью и для этого лететь аж в Сибирь. Сибирь. С-И-Б-И-Р-Ь. Да, теперь правильно. Мак думает, она будет делать передачу с какой-то большой русской шишкой. Мне ее жаль до слез. Гоняют девчонку туда-сюда, но что делать, новости не ждут, как говорится. Пф-ф, конечно, она расстроилась, не то слово. У нее прямо сердце разрывалось от горя. Она старалась держаться молодцом, но по голосу было слышно: едва сдерживает слезы. Мы, конечно, все расстроены ужасно, но представьте, каково ей, бедняжке. Стоять на пороге с чемоданами, чтобы ехать в Миссури, и вместо этого махнуть в Сибирь.

Сувенир

Элмвуд-Спрингс, штат Миссури

Ноябрь 1968

Вернувшись домой из Нью-Йорка, первым делом Норма и Мак отправились к тете Элнер дарить сувениры, купленные для ее полки с безделушками. Сувениров было два: маленькая бронзовая статуя Свободы и пресс-папье в виде Эмпайр-стейт-билдинг с искусственным снегом внутри. Через два часа тетя Элнер позвонила Норме, прижимая к груди пресс-папье.