– Кр-р-расота, – согласилась Дэйзи, инспектируя содержимое блюд под крышками. Проигнорировав яйца, которыми питалась дома, она остановила свой выбор на копченой пикше, горячих булочках и чае. – Я уже выходила пофотографировать, – сообщила она, подсаживаясь к столу.

– Здорово! В гольф играешь? Мне только сначала надо отвести Рейни к кузнецу, но мы еще успеем покатать мячик до обеда… Можем начать не с первой лунки.

– Я не могу, – без особого сожаления призналась Дэйзи. – Мне надо работать. Твоя мама недвусмысленно намекнула, что мое пребывание здесь ограничено двумя днями.

– Всего двумя? Мрак! Вряд ли она это всерьез. Бен, а вы как считаете?

– Пожалуй, я придержу свое мнение при себе, – произнес тот с улыбкой, преобразившей его некрасивое лицо. – Но я в любое время к вашим услугам, мисс Дальримпл.

– Я бы погуляла по садам, пока погода позволяет.

– Ну, в это время года там не на что особенно смотреть – за исключением зимнего сада, конечно.

– У вас тут есть зимний сад? Потрясающе! – Дэйзи как раз собиралась спросить у него, как туда пройти, не вытаскивая при этом Бена из дома с его больной ногой, когда вошел Себастьян.

Вид у него был заспанный. Наполнив чашку кофе, он сел за стол.

– Ты сегодня рано, Басти, – не без удивления заметила его сестра.

– Сегодня прекрасный день, а у нас в доме прекрасная гостья. – Он одарил Дэйзи улыбкой, от которой у нее затрепетало сердце. – Вы ездите верхом, мисс Дальримпл? Я мог бы показать вам окрестности.

– Спасибо, но…

– Басти, – перебила ее Бобби. – Дэйзи говорит, мама сказала ей, что она может остаться у нас только на два дня.

– Ну, не совсем так, – поспешно вставила Дэйзи.

– Как думаешь, она это серьезно?

Себастьян отхлебнул кофе.

– Кто ее знает? Останьтесь дольше, и все станет ясно.

– Не будь занудой! Папа пригласил ее оставаться здесь столько, сколько ей угодно.

– Можно подумать, его слово здесь что-то значит, – буркнул Себастьян.

– И наша мама была знакома с мамой Дэйзи в досторические времена.

– Ну, если так, думаю, мисс Дальримпл, вам ничего не угрожает, если, конечно, между ними не произошло чего-то совсем уж ужасного.

– Леди Валерия ни о чем таком не упоминала.

– Она бы ни за что не упустила такой возможности. Так вы прокатитесь со мной?

– Спасибо, но мне все равно лучше посмотреть сады, пока ясно. На случай, если завтра пойдет дождь.

Себастьян кивнул и не стал давить на Дэйзи. Впрочем, и проводить ее по садам тоже не предложил.

– Наверное, я смогу сама найти дорогу, мистер Гудмэн, – осторожно предложила Дэйзи. – Если вам нужно работать в доме…

– Я рад предлогу выбраться в такой замечательный день.

– Там чертовски холодно, – бросил Себастьян. – Все газоны в инее. Ради всего святого, не простудитесь.

– Я уже выходила с фотоаппаратом. Там довольно морозно. – Дэйзи показалось, что он переживает не столько за нее, сколько за Бена Гудмэна. Что ж, ей нравилось, что ему небезразлично подорванное здоровье секретаря.

– Мы закутаемся потеплее, – пообещал мистер Гудмэн.

К выходу он действительно капитально утеплился: надел тяжелую армейскую шинель без погон и прикрывавшую рот и нос вязаную балаклаву под шапкой.

– Вид только ворон пугать, – с улыбкой сообщил он. – Надеюсь, вас это не смущает.

– Я не ворона. Холодный воздух вреден для ваших легких?

– Только если буду глубоко дышать. Но солнце уже начинает пригревать. Еще пару минут – и я сниму балаклаву.

Первым делом он отвел Дэйзи на террасу с южной стороны дома. Оттуда по широким каменным ступеням они спустились в регулярный сад. Клумбы в обрамлении аккуратно подстриженных живых изгородей были еще пусты, но Дэйзи решила, что чуть позже и здесь можно будет сделать пару удачных снимков. Камеру она на этот раз не взяла, чтобы не таскать ее зря.

Они шли по усыпанной гравием дорожке, слева от которой тянулась живая изгородь, а справа – увитая плющом кирпичная стена, в которой через пару сотен ярдов обнаружилась калитка. Мистер Гудмэн остановился снять балаклаву.

– Вот эта дорожка, – он указал пальцем, – переходит в тропу, по которой быстрее всего попасть в деревню. Вы не против прогуляться со мной до «Чеширского сыра»? Мы могли бы перекусить перед ленчем.

– Я с удовольствием, но вам не трудно идти так далеко?

– Моей ноге полезны нагрузки, иначе она затекает. Если я правильно понял, вы потеряли на войне брата?

– Единственного… И жениха.

– Простите. Жуткое было время. Оба в армии?

– Жервез – да. – Дэйзи редко говорила с кем-либо о Майкле, но невысказанное сопереживание, которое она ощутила в своем спутнике, заставило ее продолжить: – А жених водил санитарную машину.

– Пацифист? – Он произнес это слово совсем не так, как Филипп, да и большинство остальных людей. У тех оно звучало почти презрительно. – Вот такие же ребята и меня вытащили. Надо обладать особой смелостью, чтобы нырять в ад, не имея даже оружия, чтобы защитить себя.

У Дэйзи защипало в глазах. Необходимость наглухо закупоривать чувства до тех пор, пока она не научится защищать его имя, делала рану от потери Майкла еще болезненнее. То, как понимал ее Бен Гудмэн, ускорило процесс выздоровления, уже запущенный другой сочувствующей душой.

Бен повернулся и толкнул калитку. Не успела она отвориться, как хруст гравия под тяжелыми башмаками заставил их оглянуться. Их бегом догонял темноволосый парень в одежде садовника.

– Мистер Гудмэн, сэр, вам там звонят, – объявил он с певучим акцентом уроженца Уэльса. – Междугородная.

– Черт. Ну да ладно. Мисс Дальримпл, это Оуэн Морган, который, несомненно, гораздо лучше меня покажет вам зимний сад. Вернусь, как только смогу. Извините. – Он торопливо захромал к дому.

Дэйзи улыбнулась раскрасневшемуся от бега юноше.

– Профессиональный провожатый? Отлично.

– Только я еще не все латинские названия выучил, мисс, – признался парень. – Вот мистер Блай, старший садовник, тот знает.

– Честно вам скажу, мне гораздо интереснее их обычные названия. Идемте же, Оуэн. – Она первая прошла в калитку… и оказалась в весне.

Высокие стены со всех четырех сторон защищали сад от ветра. Посередине, в центре вымощенной камнем площадки стояла классическая статуя: массивный мужчина с буйной шевелюрой, прижимавший к губам коническую раковину. Борей, северный ветер, догадалась Дэйзи. А вдоль стен расцветали буйством красок клумбы.

Здесь росли вечнозеленые деревья и кустарники – Дэйзи узнала лавр и разноцветный падуб – и растения с серебристо-зеленой листвой. Цветущие лианы и кусты почти полностью скрывали стены; желтые каскады зимнего жасмина, белые слива и жимолость наполняли воздух ароматом, японская айва алела, словно кораллы. А перед ними цвели наперебой подснежники, акониты, сциллы и ирисы, крокусы и фиалки, разноцветные примулы, пурпурно-синие анемоны, лиловые барвинки, алые цикламены…