– Нет. Я тебя провожу, – запротестовал Байрон и, не обращая внимания на злобное шипение сестры, придержал Леоне дверь.

– И я рад! – крикнул вдогонку Джордж. – Приходите в любое время.

– Джордж! Ты на чьей стороне? – Френсис задохнулась от ярости.

Леона и Байрон вышли в коридор, и голоса на кухне затихли. В переднюю шли молча. Леона размышляла о том, какой катастрофой обернулся вечер. Да, блюда очень вкусные и Джордж очень мил, но…

Байрон смотрел на нее с плохо скрываемым желанием, что шло вразрез с оказанным ранее холодным приемом. Он смущал ее, и после всего пережитого это выглядело особенно оскорбительно.

Леона не могла снова впустить Байрона в свою жизнь, как не могла позволить неприкрытой ненависти его сестры ранить себя. Он – истинный сын своего отца – бросил ее и сбежал. Не любил ее настолько, чтобы бороться за совместное будущее. Она не могла себе позволить нежные чувства, это опасно не только для ее сердца, но и для благополучия Перси. Ей нужно защитить сына.

Размышляя таким образом, Леона намеревалась попрощаться с Байроном на пороге и уйти, но он вышел вместе с ней и закрыл за собой дверь.

Содрогаясь под порывами ледяного ветра, Леона запретила себе прижиматься к Байрону, ощущать тепло его тела. Она в нем не нуждается и не позволит, чтобы он второй раз разрушил то, что она долго и кропотливо создавала.

Как только дверь закрылась, Байрон шагнул к ней, пока до нее не дотрагиваясь.

– Прошу прощения за Френсис. Временами она перегибает палку.

Та сторона натуры Леоны, что привыкла раболепствовать перед отцом, хотела заверить, что все в порядке, и сгладить инцидент, но это не поможет защитить сына, поэтому она не стала этого делать.

– Похоже на то.

На лице Байрона отразилось замешательство. Ему еще неизвестно, что Френсис отказалась сообщить о его местонахождении.

– Мне совершенно не хочется копаться в прошлом. Не за этим я здесь.

Она не знала, как он отреагирует на ее слова, но не ожидала, что обхватит ее лицо, будто услышал что-то приятное.

– Зачем же тогда?

– Ради работы. – Леона все же подалась ближе к Байрону. – Байрон…

Фраза осталась незаконченной. Из дома донесся страшный топот, словно пронеслось стадо слонов. Байрон, схватив Леону за руку, потянул прочь с крыльца.

– Я провожу тебя до машины.

Пока они шли, его пальцы сплелись с ее. В этом жесте не было ничего соблазнительного, но на душе у Леоны потеплело. Когда они оставались наедине, он всегда держал ее за руку. Она положила голову ему на плечо. Ах, если бы все было по-другому! Если бы.

Она резко остановилась в нескольких шагах от машины, сообразив, что вот-вот выдаст себя с головой.

– Что такое? – удивился Байрон.

– Я просто… – Леона не нашлась с ответом и сделала единственное, чем могла отвлечь его. Она его поцеловала.

Возбуждающий поцелуй не планировался, просто требовалось время придумать хитрый маневр. Но близость Байрона вскружила голову, Леона буквально таяла перед ним. Он положил ей руки на талию и, углубляя поцелуй, обхватил пальцами ее бедра и теснее прижал к себе. Уронив сумку на землю, она обняла его за шею.

А ведь запрещала себе вспоминать ощущения, которые он вызывал в ней, сосредоточившись исключительно на ненависти к нему.

По телу разлилось тепло. Поцелуй все длился, раззадоривая ее, заставляя желать большего. Она никогда не умела держаться от Байрона подальше и теперь ничего не могла с собой поделать. Некоторые вещи не меняются с течением времени.

– Мне так тебя недоставало, – прошептал он и поцеловал ямочку под ухом.

Леона покачнулась.

– О, Байрон, и я по тебе очень скучала.

Он отстранился от нее так резко и внезапно, что она едва не упала. Он поддержал ее за талию, внимательно глядя на что-то за ее спиной. На машину.

– Что это?

– Ты о чем? – дрожащим голосом отозвалась Леона, понимая, что настало время во всем признаться.

– Это же детское автокресло. – Байрон отпустил ее. – У тебя на заднем сиденье детское автокресло. – Он отступил на пару шагов и окинул ее критическим взглядом.

Очень хотелось втянуть голову в плечи, но она сдержалась. Хватит дрожать от каждого гневного оклика отца или бывшего любовника. Она гордо вскинула подбородок и расправила плечи.

– Ты изменилась.

– Да.

– Ты родила ребенка?

Пришлось дважды сглотнуть, прежде чем снова обрести голос.

– Да.

Байрон удивился, раскрыв рот, и никак не мог его закрыть.

– От кого?

Не в силах выносить происходящее, Леона потупилась и чуть слышно призналась:

– От тебя.

– От меня?

Открыв глаза, она увидела, что он быстро расхаживает взад и вперед. Потом снова повернулся к ней:

– У меня ребенок? А ты даже не сказала?

– Я собиралась.

– Когда? – Это слово ножом прорезало воздух и вонзилось прямиком ей в сердце. – А целовать меня зачем понадобилось? Ответь, Леона. Что стоит за твоими действиями?

Запрещая себе бояться, Леона промямлила:

– Я… ты… бросил меня. Я не могла лишиться еще и его.

Даже в тусклом свете одинокого фонаря она заметила, как он побледнел.

– Его?

– Перси. Я назвала его Перси. – Она отыскала на планшете самую свежую фотографию сына. – Вот Перси.

Он уставился на экран.

– Я тебя бросил? Беременную?

Она кивнула.

– А ты не подумала, что неплохо бы сообщить мне об этом? Что носишь моего сына?

– Ты оставил меня, – с мольбой в голосе повторила Леона. Теперь, когда он все знает, надо объяснить причины, побудившие хранить молчание. Она и не думала, что он может так сильно на нее разозлиться. Даже мелькнула мысль попросить прощения, успокоить его. Что угодно, лишь бы он не отнял сына. Но умолять она больше не станет. Справедливость на ее стороне.

– Когда я ушла от отца, ты уже уехал. Я боялась, что твоя семья отнимет у меня Перси.

Байрон замер.

– Погоди-ка. Что ты сказала?

– Что ушла от отца. Взяла с собой младшую сестру Мэй. Сейчас она сидит с малышом.

Подскочив, Байрон схватил ее за руки:

– Твоя сестра сидит с моим сыном?

– С нашим сыном, да.

Он подтолкнул ее к машине:

– Отвези меня к нему. Немедленно.