Я принял его 13 октября. «Я всегда был и остаюсь сторонником вашего дела, — заявил мне бывший президент. — Без Вас все погибло бы. Благодаря вам все может быть спасено. Я лично никак не могу проявить себя, за исключением этого визита. Я прошу, чтобы информация о нем была опубликована в печати. Я не подавал формального заявления об отставке, да и кому я бы его подал, если уже не существовало Национальной Ассамблеи, могущей назначить моего преемника. Но хочу заверить вас в моем полном одобрении».

Наш разговор зашел о событиях 1940, Альбер Лебрен с горечью вспоминал тот день, 16 июня, когда он принял отставку Поля Рейно и поручил маршалу Петену сформировать новое министерство. Со слезами на глазах, воздев руки к небу, он исповедовался в своей ошибке: «Меня, как и большинство министров, привело к этому решению мнение генерала Вейгана. Он был так категоричен, требуя перемирия, так настойчиво уверял, что другого выхода нет! И все же я считал, как и Рейно, Жаненнэ, Эррио, Мандель и как Вы сами, что правительству следовало переехать в Африку, что можно было продолжать войну с той армией, которая там находилась, что у нас еще были транспортные средства для переброски войск, был цел флот, еще существовала наша колониальная империя, наши союзники. Но Совет министров сдался под напором яростных аргументов Верховного главнокомандующего. Что же вы хотите, ведь ему создали такую репутацию! Ах, какое несчастье, когда в минуты смертельной опасности генералы отказываются сражаться!»

Когда президент Лебрен уходил, я с сочувствием и сердечностью пожал ему руку. В общем-то ему как главе государства не хватало двух вещей: качеств руководителя и самого государства.

В то время, как внутри страны бушевали страсти, союзники вели боевые действия на востоке и на севере. Основное внимание Эйзенхауэр уделял левому флангу, планируя быстро пересечь Бельгию, форсировать устье Рейна, затем овладеть Руром и таким образом добиться победы. Такова была задача, поставленная в конце августе перед генералом Монтгомери, которому была придана максимальная поддержка авиации. В центре генерал Бредли должен был достичь Рейна между Дюссельдорфом и Майнцем, координируя свои действия с армиями, воюющими на севере. 1-я французская и 7-я американская армии должны были действовать под общим командованием генерала Диверса. Им предстояло пройти путь от берегов Средиземного моря, занять правый фланг боевых порядков и выйти на подступы к Рейну в районе Эльзаса. Естественно, я хотел, чтобы наступление шло максимально быстро, чтобы союзнические армии проникли в самое сердце Германии и чтобы французские войска самым активным образом участвовали в боевых действиях. Об этом я написал 6 сентября Эйзенхауэру, указав на необходимость ускорить движение нашей 1-й армии, придав ей 2-ю бронетанковую дивизию. В письме я также сообщил, что французское правительство желает, чтобы наши войска вступили на немецкую территорию одновременно с американцами и британцами. До подступов к границе марш прошел быстро, но затем войска были вынуждены остановиться.

Дело в том, что в Нидерландах, Арденнах, Лотарингии, Вогезах неприятель смог закрепиться на прежних своих рубежах. Гитлер, чей престиж пошатнулся, равно как и его физическое состояние после июльского покушения, вновь одерживал верх. Рассчитывая на успех «секретного оружия»: реактивных самолетов, ракет Фау-2, танков новой конструкции, а возможно и атомных бомб, которые энергично разрабатывались учеными Третьего рейха, фюрер обдумывал планы перехода в наступление, получив последний кредит доверия у немецкого народа. У союзников же возникли проблемы со снабжением по мере их продвижения вперед, нехватка горючего, снарядов и запчастей сказывалась на ходе операций.

Такая ситуация сложилась, в частности, в нашей 1-й армии. Что же касается войск, шедших с юга Франции на север страны, то союзное командование предвидело, что их продвижение столкнется с трудностями. Учитывалось, что укрепления Тулона и Марселя могут быть взяты лишь через несколько недель, что части Патча и Делаттра будут вынуждены задержаться из-за необходимости обезопасить себя вдоль всей итальянской границы, и, наконец, 19-я и 1-я немецкие армии, насчитывающие 10 дивизий и оккупировавшие первая — Прованс, вторая — Аквитанию, Лангедок и Лимузен, смогут в течение длительного времени оказывать сопротивление французам и американцам на отрогах Альп, в Ронском коридоре и в Центральном массиве. Поэтому сроки транспортировки войск и техники из Африки, с Корсики и из Италии, а также сроки поставок всего необходимого для армии с побережья до мест дислокации крупных соединений были намеренно увеличены. Однако, оказалось, что части генералов Патча и Делаттра продвигались более стремительно, что поломало все расчеты. Для сражающихся войск оборотной стороной медали стала постоянная нехватка горючего и боеприпасов.

1-я французская армия, чьи первые подразделения высадились в Сен-Тропезе и его окрестностях днем 15 августа, уже 28 полностью овладела Тулоном, а 30 — Марселем. Сорок тысяч пленных и груды оружия и техники попали в наши руки. Первоначальный замысел Патча, которому была поручена координация действий на юге, состоял в следующем: американцы должны были продвигаться прямо на север, а французы, после взятия двух этих крупных портов Средиземноморья, обеспечивали прикрытие союзников на подступах к Альпам. Но генерал Делаттр, окрыленный успехами при взятии Тулона и Марселя, не удовлетворился возлагаемой на него второстепенной задачей. Он планировал обеспечить правый и левый фланги американцев и продвигаться вместе с ними. Естественно, я поддержал его, а Патч, по достоинству оценивший 1-ю французскую армию, с готовностью присоединился к нашему мнению.

Таким образом, наш 2-й корпус, чьи главные силы состояли из дивизий под началом дю Вижье и Броссе[31], форсировал Рону у Авиньона, затем, действуя на правом берегу, в течение 2 и 3 сентября изгнал противника из Лиона. Вскоре левый фланг этого армейского корпуса в районе города Отен перекрыл путь арьергарду 1-й немецкой армии, которая, отступая через Центральный массив, пыталась проложить дорогу через Бургундию. Но ловушка уже захлопнулась: подошла дивизия дю Вижье, совершившая ради этого стремительный бросок. После четырех дней ожесточенных боев последние вражеские части, преследуемые по пятам внутренними силами Юго-Западной Франции, а также Берри и Оверни, оказались в тупике и были вынуждены сдаться. Все же командующий ими генерал Эльстер чувствовал за собой вину и никоим образом не желал сдаваться французам, вступил в контакт с представителями американской армии в Орлеане. 11 сентября он сдался американцам с 22 000 боеспособных солдат и офицеров, еще находящимися под его командованием. В тот же день дивизия дю Вижье освободила Дижон. На следующий день дивизия Броссе, занявшая левый фланг армии Делаттра, наладила взаимодействие в районе Монбара с частями Леклерка, пришедшими из Парижа, на правом фланге войск Бредли. 13 сентября частями 2-го корпуса и партизанскими подразделениями из департамента Верхняя Марна был взят город Лангр. После этого авангард сил генерала де Монсабера вышел к верхнему течению Соны в районе Жюссей и Пор-сюр-Сон.