Валерий увидел, что это обшарпанный стул из круглых гнутых палок (такая мебель, кажется, называется венской). Стул лежал, завалившись на спинку. В разных местах на нем были укреплены бумажные и пластмассовые вертушки, изогнутые жестянки, мелкие шестеренки и ржавые диванные пружины. А на обратной стороне сиденья держалась примотанная проволокой мятая противогазная коробка (Валерий раньше видел такие в музейном отделе «Вторая Мировая война»).

«Обалдеть», — подумал Валерий. Сам того не заметив, подошел вплотную, навис над стулом. Уронил траву чемоданчик и зачесал в затылке. Взглянул на мальчишку. А тот стоял на одной ноге и левой сандалеткой чесал правую щиколотку. Смотрел на приземлившийся стул и неразборчиво бормотал.

Потом сказал разборчиво:

— Ну, чего тебе опять не хватает, паразит?

Это он стулу, а не Валерию. А Валерий спросил:

— Что у тебя за устройство такое?

Мальчик глянул быстро, отвернулся опять и ответил без охоты, но и без промедления:

— Это лап.

— Что за лап?

— Ну, сокращенно «Летательный аппарат».

— Понятно, что летательный. А почему?

Хозяин лапа посмотрел внимательней. Был он темноволос, а глаза светлые — серые. Круглые и печальные.

— Тебе правда интересно, или ты так… для разговора?

«Для пустого трёпа», — перевел Валерий.

— Мне в самом деле интересно. Как этот лап летает? Вопреки всем законам аэродинамики…

— Здесь другие законы, — сумрачно отозвался мальчишка и опять стал смотреть на стул. Некоторые вертушки лапа крутились, хотя не было на солнечном дворе ни малейшего дуновения.

— Объяснил бы… — неуверенно попросил Валерий.

Мальчик вдруг сел, прислонился к пню, подтянул колени. Глянул на Валерия снизу вверх. Кажется, учуял в незнакомом парне по правде заинтересованного человека.

— Смотри. Видишь, этот стул из гнутого дерева?

— Вижу. И что?

— А в изогнутом дереве всегда возникает напряжение…

— Понятно, — кивнул Валерий. — И что дальше?

Мальчик поморщился. Не перебивай, мол.

— А если в чем-то возникает напряжение, в этом предмете и вокруг него ускоряется время…

— М-м…

— Если «м-м», тогда ты ничего не поймешь, — досадливо сказал хозяин лапа. — Чтобы понять, надо принять этот закон…

Он совсем не похож был на юного интеллектуала. Этакое уличное дитя с исцарапанными конечностями, шелухой на ушах и болячкой на верхней губе. Но говорил правильными фразами. «Видать, немало читает», — мелькнуло у Валерия.

— Ладно, я принял закон… — Валерий сел на корточки между мальчиком и лапом. — Но причем тут полеты?

— А ты знаешь, как работает самолетное крыло?

— М-м… Знал. Но подзабыл, — соврал Валерий.

— Оно снизу плоское, а сверху выпуклое. Поэтому воздух обтекает его неодинаково. С выпуклой стороны путь у воздуха длиннее и скорость больше, чем снизу. А там, где у газа или жидкости скорость больше, давление уменьшается. Значит на крыло снизу вверх давит подъемная сила…

— Правильно. Я вспомнил…

— Ну вот. И со временем так же. Если оно движется с разной скоростью, между двумя потоками возникает энергия. Тоже подъемная сила…

— С ума сойти! — искренне восхитился Валерий. Не столько теорией, сколько ее изобретателем. Но и теория была «с ума сойти». Впрочем, все гениальное граничит с бредом. А то, что идея мальчишки не совсем бред, доказывал вот этот самый лап — он прилег рядом, как уставшая собака, и тихо шелестел вертушками.

— Странно, что до этого никто не додумался раньше… — неуверенно сказал Валерий.

— Наверно, додумывались. Только никто не догадался использовать стул. А в таких стульях напряжение накапливается особенно сильно. Не знаю почему…

Оба стали смотреть на стул.

— А вот все эти штуки на нем… Они для чего?

— Регуляторы всякие, — отозвался мальчик уже более охотно. — Стабилизаторы. Лапы, он ведь капризные. Потому что потоки времени неравномерные, то есть изменчивые. Как вода в ручье… А коробка — это приемник мысленных команд. Чтобы управлять на расстоянии…

— Получается?

— Без веревки пока не получается… Да и с веревкой не всегда, — признался юный изобретатель. — Сейчас вот тоже… Я же ему не велел спускаться, а он…

Мальчик на коленках подобрался к лапу, щелкнул по коробке, тронул бумажную вертушку на ножке стула. Вертушка держалась на изогнутой проволочной шпильке. Шпилька покосилась и упала.

— Вот с-скотина… — шепнул мальчик. Оглянулся на Валерия. — У тебя нет чего-нибудь, чтобы ее прикрепить? Она держалась на смоле, да та высохла…

— М-м… — Валерий мысленно перетряхнул содержимое чемоданчика. — Кажется, нет… — И вспомнил! — Подожди-ка!..

Выудил из кармана платок, отодрал от материи прилипший комок ириски. — Вот… вроде смолы…

— Ура… — тихонько сказал мальчик. Помусолил пальцы, отщипнул от клейкого комка примерно треть и этим кусочком умело прикрепил основание шпильки к ножке стула. — Вот так. И не вздумай больше валять дурака…

Вертушка закрутилась.

— Не туда! — Мальчик и щелкнул по бумажным лопастям. Они послушно завертелись в обратную сторону. Хозяин лапа сел на прежнее место. Слепил из оставшейся ириски что-то вроде крохотной шахматной пешки, посадил ее на зеленое от сока подорожников колено, покачал.

— В этой штучке тоже напряжение времени? — спросил Валерий.

— Не-а. Это же аморфная масса. А напряжение возникает там, где есть жесткая структура. Из клеток или из кристаллов…

— Слушай, ты в каком классе? — не выдержал Валерий.

— В третьем. То есть перешел в четвертый…

— А откуда у тебя такие знания? По физике и вообще…

— Отовсюду… В Информатории все есть. Подключайся и скачивай.

— Не всякий к нему умеет подключаться…

— Я научился… помаленьку… Там есть раздел «Темпоральные векторы и кольца Великого Кристалла»… Он вообще-то закрытый, но я нашел щелку…

«С ума сойти, — опять восхитился Валерий. Про себя. — Велики чудеса твои, град неведомый Инск…»

— Тебе не говорили, что ты юный талант?

— Не-а… — опять сказал мальчик. — Я юный троечник. Я не умею даже складывать столбиком четырехзначные числа.

— Говорят, этого не умел и великий Эйнштейн.

Мальчик не удивился имени Эйнштейна — видимо, знал. Ответил со вздохом:

— Скажите это Нине Петровне.

— Твоя учительница?

— Ну…