– Уже нет.

– Откуда он у вас?

– Драка в баре.

– А что случилось с другим парнем?

– С парнями. Их было несколько.

Она похлопала меня по плечу. Вышло довольно фамильярно – похоже, коктейль из стимуляторов в крови девушки окончательно стер все когда-либо имевшиеся у нее понятия о границах личного пространства.

– Я сразу поняла, что вы мне нравитесь, падре. – Она снова окинула меня оценивающим взглядом, потом провела пальцами по руке, следуя по набухшей на предплечье вене. Еще через секунду девушка вдруг сжала мой бицепс – совсем как человек, который проверяет давление в велосипедной шине. – Тренируетесь?

– У меня хватает физической работы.

Она сжала мою вторую руку, потом, еще больше нарушив мое личное пространство, похлопала меня по груди, по животу, по ягодицам.

– Я вижу… – Девушка показала куда-то себе за спину, как я понял – в сторону моря и катера, на котором она приплыла. – Он-то все время тренируется. Одни мускулы и никаких мозгов.

Я не ответил.

– Ну, а что именно вы здесь делаете? Как работаете?

– Кошу траву, выпалываю сорняки. За это мне позволяют бесплатно жить здесь.

Она ненадолго задумалась.

– Никогда не видела такой странной церкви!

На этот раз ее взгляд был направлен к дальней стене, где висели луки и стрелы со всего мира. Настоящие, сделанные вручную луки из такого множества стран, что я бы затруднился перечислить их все. Нетвердой походкой девушка двинулась туда, чтобы рассмотреть эти сувениры вблизи.

– Это ваши?

– Когда-то я много путешествовал, – пояснил я.

– Я вижу, вы побывали в самых разных местах. А вот я… я почти нигде не бывала. – Она выдавила улыбку. – Но это скоро изменится. – Она погладила самый большой лук. – Вы, наверное, Робин Гуд?

– Нет. – Я не стал объяснять, что всегда был неравнодушен к лукам. Больше всего мне было интересно, как разные народы использовали энергию согнутой палки и веревки, поэтому почти из каждого путешествия я обязательно привозил один-два лука и набор стрел. Попадались среди них и по-настоящему редкие, экзотические образцы.

Девушка сделала движение руками, словно натягивала тетиву.

– Вы, должно быть, хорошо стреляете?

– Совсем нет.

– Тогда зачем они вам?

– Они… кое о чем напоминают.

– О чем же?

– О том, кто я такой.

– И кто вы такой?

Я ответил не сразу. Когда же я наконец заговорил, мой голос звучал совсем тихо.

– Грешник.

Мой ответ поставил ее в тупик.

– Ну… я тоже, но… Какое это имеет отношение к… – Она взмахнула руками, показывая на увешанную оружием стену: – Ко всему этому?

– Слово «грешник» происходит от староанглийского стрелкового термина XIII века.

– И что же оно тогда означало?

– Оно означало человека, который бьет мимо цели.

Девушка рассмеялась.

– Черт побери, в таком случае мы все… – Она снова зажала рот ладонью, потом вытерла губы ее тыльной стороной. – Я хотела сказать… в общем, древние англичане правильно ухватили суть. – Девушка снова закружилась, как в танце, потом медленно двинулась по проходу между скамьями, продолжая разглядывать мой маленький мир.

– Значит, вы грешник?

Я посмотрел на нее, но не ответил.

– Кто же тогда я?.. – Она описала вокруг меня дугу, словно оценивая со всех сторон. – Нет, вы не можете быть настолько плохим, – заключила она уверенно, обводя внутренность часовни плавным движением руки. – Иначе Бог ни за что бы вас здесь не оставил!

Внимание ее привлекла старая, ветхая исповедальня с облупившейся решеткой.

– Когда же у вас здесь появится новый священник?

– Этого я не знаю.

– То есть вы хотите сказать, что сегодня вечером… скажем, в течение ближайших минут двадцати, он здесь не появится?

Я кивнул.

– Увы.

– Он точно не приедет?

– Совершенно точно. Уж во всяком случае, не сегодня вечером.

Она глубоко вздохнула.

– Значит, мне придется довольствоваться… – она с неодобрением помахала рукой у меня перед носом, – вами.

Что бы она ни принимала, эти вещества наконец-то добрались до ее головы. До мозга. Взгляд вдруг поплыл. Лицо сделалось бледным, как у призрака. На лбу проступили бисеринки пота. Закрыв глаза, она покачнулась, промурлыкала обрывок какой-то мелодии и подняла руки над головой (последнее движение она, по-моему, проделала совершенно бессознательно). Почти целую минуту она так и стояла – воздев руки над головой, слегка покачиваясь и мурлыча под нос какую-то песенку, погребенную глубоко в ее памяти.

Что до меня, то я вдруг почувствовал себя… странно. У меня есть своего рода дар или, наоборот, проклятье: каждый раз, когда я вижу девочку-подростка, которая оказалась далеко от дома и уходит все дальше, мне кажется, будто мне в грудь вонзили большой нож. Так произошло и сейчас. Я смотрел на гостью и чувствовал между ребер острое, холодное лезвие.

Наконец девушка открыла глаза и опустила руки. По ее виску стекала струйка пота, но она ее не замечала.

– А все-таки здесь круто!.. Законное местечко!.. – Гостья сделала шаг и тут же налетела на скамью. Схватившись обеими руками за спинку, девушка долго смотрела на меня, потом ее голова склонилась набок, как у щенка, лицо сморщилось. Теперь она держалась одной рукой за живот и часто-часто моргала.

– Ой-ой-ой!.. – Щеки девушки надулись, и она вздрогнула. Чувствуя подступающую тошноту, она лихорадочно озиралась, ища «несвященный» уголок, но, не найдя, выбежала в центральный проход между скамьями. На полпути к двери она, однако, остановилась и снова ухватилась за спинку одной из скамей.

– Кажется, меня сейчас стош-ш-ш… – Девушка сделала еще один неверный шаг к двери, но ноги ее почти не держали, а каменный пол был неровным. Спазматически скрючившись, девушка упала на колени – и ее вырвало. А потом еще раз. Звук и плеск эхом отразились от стен.

Наконец она вытерла губы краешком дождевика и села на полу, опираясь спиной о боковину скамьи. По лицу ее струился пот, глаза были закрыты. Несколько раз глубоко вздохнув, девушка заговорила, по-прежнему не открывая глаз:

– Не могу поверить, что меня только что вырвало в церкви!.. Клянусь, со мной это в первый раз! – Встав на четвереньки, она поползла по проходу и остановилась в двух рядах от меня. Здесь девушка снова закрыла глаза и села, опираясь на скамью. – Я сейчас все уберу, только дайте мне щетку или полотенце…

– Не беспокойтесь. Я сам.