— Тебе придется выйти из колесницы.

Он повиновался, задержавшись лишь для того, чтобы привязать беспокоящихся животных, и зашагал вслед за ней по костлявому хребту холма.

А потом она вдруг исчезла.

— Ашне'е! — закричал он. Им овладело яростное убеждение, что она обвела его вокруг пальца, скрывшись в каком-нибудь логове, точно дикий зверь. Затем, обернувшись, он увидел ее смутный силуэт, словно слабый огонек свечи, горящий в скале позади него. Это была пещера с входом не шире игольного ушка. Он протиснулся внутрь и мгновенно почувствовал влажность воздуха, холод и властную, почти ощутимую тьму.

— Не ищи никакого подвоха, Амнор, — сказала она. В том, как она разговаривала с ним сейчас, было некое, еле заметное отличие. — Здесь все, что осталось от храмовых ворот.

— Откуда ты знаешь, что это вход?

— Мне, как и тебе, рассказывали об этом месте.

Конец пещеры терялся в темном туннеле, в который она повернула, а он последовал за ней. Как только вокруг него сомкнулась тьма, ему тут же расхотелось идти дальше. Он высек искры из кремня, засветил сальную свечу и поставил ее на ладонь, но ее крошечный огонек, казалось, лишь сгустил непроницаемый мрак.

Коридор уперся в каменный тупик. Ашне'е протянула руку и пробежала пальцами по узору на стене. Он попытался запомнить ее движения, но темнота помешала ему. Камни задрожали, сдвинулись со своего места, обрушив вековую пыль, и что-то старое, что не тревожили уже много лет, отозвалось жалобным стоном. В стене неохотно показалось отверстие — невысокое и узкое, простая щель.

Она скользнула внутрь, как призрак, и ему показалось, будто она медленно летит в бездонную яму. Амнор втиснулся в щель следом за ней и обнаружил спуск, огромную кучу выщербленных ступеней, уходящих в непроглядную тьму, и Ашне'е погружалась в это чернильное море, точно какая-то немыслимая рыба.

Глядя на нее, он ощутил властный позыв повернуть назад. Это была ее стихия, она поглощала ее, принимая в свое сердце. От виса она отворачивалась, изумленная, но не приемлющая его алчности к материальному. И все-таки жажда храмовых сокровищ гнала его вперед.

Он последовал за ней.

Его слуха коснулись странные звуки. Они походили на тихий звон, на голоса неких невообразимых инструментов — нескончаемая капель синей воды, падающей на серебряный камень. Дрожащие щупальца сырого тумана, извиваясь, гладили ступени. Амнору почудился исходящий криком человек, который бесконечно падал, падал, падал в бездонную тьму.

Однако, дрожащий и замерзший, он достиг дна и обнаружил еще одну арку-вход и прошел туда следом за девушкой. Но все, что лепетали ему насмерть перепуганные, окровавленные пленники, ничуть не подготовило его к тому, что открылось его глазам. Из черноты вырвалось пламя — и ужас. Он почувствовал, как во рту у него пересохло, а руки и ноги внезапно стали мягкими, как подтаявший воск.

Анакир.

Она вздымалась. Она властвовала. Ее плоть была белой горой, змеящийся хвост — огненной рекой в половодье.

Ни один колосс Рарнаммона не мог бы похвастаться такими размерами. Даже обсидиановые драконы казались простыми ящерицами рядом с ее чешуйчатым змеиным хвостом И этот хвост был золотым, из чистого золота, усыпанного бесчисленными фиолетовыми камнями, а его кольца венчало белое женское тело — плоский живот без пупка, золотые минареты сосков на куполах белоснежных грудей. Восемь белых рук простирались в традиционных жестах, не раз виденных им на маленьких изваяниях в окрестных деревнях, отбрасывая чернильно-черные тени, глубокие, как ущелья. Рука освобождения и рука защиты, утешения и благословения, а также четыре ужасных руки возмездия, разрушения, мучения и неотвратимых бедствий.

Наконец он с огромным усилием вынудил себя взглянуть в лицо богине. Ее волосы были золотыми змеями, извивающимися, кусающими ее плечи. Но само лицо было узким и бледным, с тяжелыми веками, прикрывающими пронзительно-желтые глаза, которые могли быть высечены из топаза. Или янтаря.

Лицо Ашне'е.

Он обернулся и увидел, что они стоят в бескрайнем озере тени, падающей от анкиры. Неожиданно он осознал, что пещера залита ярким светом, хотя не было видно никакого его источника.

— Кто ее сделал?

— Амнор, говорят, что это сама Анакир.

Услышав ответ девушки, он не смог сдержать охватившей его дрожи. А потом он рывком пришел в себя, увидев резную дверцу в самом нижнем конце ее хвоста.

— Так вот из-за чего вся таинственность, — произнес он. — Сокровищница.

Он прошел мимо девушки и направился к двери, не обращая внимания на то, что нависало над ним. Там не было никакого секретного механизма, и дверь подалась от его толчка. Проржавевший металл со скрипом сдвинулся с места, и Амнор очутился перед оком огромного озера. Еще одна, более глубокая пещера, наполненная водой, возможно, какой-то выход в озеро Иброн. Он огляделся, высоко подняв свечу. Ни драгоценностей, ни священных амулетов с бриллиантами, обещанных в многочисленных историях, здесь не оказалось, равно как и древних фолиантов, хранящих тайные знания о магии духа и всех тех силах, которыми он может управлять. Просто пещера, пахнущая водой и полная воды. Гнев хлестнул его разум многохвостой плетью. Значит, его все-таки провели.

Он развернулся и уперся тяжелым взглядом в Ашне'е.

— Где еще мне искать то, чего я хочу?

— Нет никакого другого места.

— Ты знала, что здесь ничего нет? Что все ваши легенды — напрасная трата времени?

Его железные пальцы впились ей в локоть, оставляя синие следы, но на ее лице никак не отразилась причиняемая им боль.

— Возможно, мне стоит изгнать из тебя моего ребенка и отдать тебя на милость лорда Орна.

Как ни странно, на ее белом лице, словно заря, засветилась улыбка Он никогда не видел, чтобы она улыбалась, и никогда не видел подобной улыбки на устах какой-либо женщины. От нее кровь застыла у него в жилах. Рука, сжимавшая ее локоть, упала.

— Сделай это, Амнор. Иначе он станет моим проклятием тебе.

Его охватило странное ощущение, как будто он смотрит на нее не обычным взглядом, а третьим глазом, расположенным в центре его лба. И видел он не ее. На ее месте стоял молодой мужчина, призрачный и расплывчатый, однако Амнор различил, что у него бронзовая кожа виса, но глаза и волосы светлы, как вино, которым он отравил Редона в первую ночь Красной Луны.

Видение померкло, и Амнор отшатнулся от нее.

— Здесь для тебя ничего нет, — сказала Ашне'е, развернулась и зашагала по пещере к выходу. Он обнаружил, что вынужден следовать за ней, поскольку больше не имел сил выносить звенящую тишину и присутствие грозной богини.

Ему в самом деле следовало тогда избавиться от нее. Она больше не была нужна ему, живое напоминание об опасной затее, которая провалилась. Но его неумолимо влекло к ее раздавшемуся уродливому телу — раз за разом, долгое время после того, как звезда Застис побледнела и исчезла с ночных небес. Дело было и в ее ребенке, который вполне мог принадлежать ему. Интересно, если Ашне'е позволят произвести это дитя на свет, получит он какую-то выгоду от нити своего рода, вплетенной в правящую династию королей?