– Что это такое? – устало спросил Роман, гладя по голове Крыса, который сидел около правой ноги Романа.

– Твой крыс сможет найти чек героина, который только что был у меня в руках?

– Не знаю, но надо попробовать. Крыс все-таки не охотничья собака, – неуверенно сказал Роман.

– Ты должен, обязательно, попробовать! Если получится, то ты за переноску тяжестей, защиту от Пузана, ничего не должен! – умоляюще сказал Старый, протягивая вниз раскрытую правую ладонь.

– Понюхай и ищи! – приказал Роман, почему-то твердо уверенный, что Крыс найдет чек с героином.

Крыс быстро ткнулся носом в раскрытую ладонь Старого и, отойдя на пол метра, поднял голову.

Осторожно перебирая лапами, Крыс медленно приближался к дивану, водя головой из стороны в сторону.

Встав на задние лапы, Крыс поводил вправо-влево головой и легко вспрыгнул на тахту.

Перебежав тахту по диагонали, в дальнем конце нашел забившуюся Элеонору и ткнулся носом, в задний карман на ее джинсах.

– Поехали с нами на задание! – приказал Старый, резко вскакивая с дивана.

– А как же я? Я трудилась, как папа Карло весь вечер и вы меня просто так выбрасываете! – капризно сказала Элеонора, призывно смотря на Романа.

– Дело прежде всего! Тем более, что ты едешь с нами! – решил Старый, пристально смотря на Романа.

– Принеси туфли и свою коробку! – приказал Роман, уголком глаза замечая головку жабы, которая выглядывала из-за двери в лоджию.

Крыс метнулся в коридор и через пяток секунд вернулся с туфлей в зубах.

Еще пять секунд и вторая туфля оказалась около дивана.

Убежав на лоджию, куда сложили все сумки, Крыс принес пустую коробку из под принтера.

Пока Роман одевал туфли, Крыс хозяйственно отнес тапочки в коридор и сев на задние лапы, умиленно посмотрел на Романа.

Заскочив на кухню, Роман застал там мирно спавшего Андреича, уютно положившего морду лица в тарелку с крабовым салатом.

Втянув носом воздух, Роман обнаружил явственный запашок разложившихся крабовых палочек и решив, что ему как и Крысу есть тухлое вредно, взял со стола ополовиненную палку копченой колбасы, тем более, что желудок настоятельно требовал пищи.

Посмотрев, как Роман пытается закрыть разбитую Пузаном дверь, Старый взял управление в свои руки.

– Миша! Останешься и будешь охранять квартиру! – приказал Старый, вызывая лифт.

Квадратный парень с маленьким шрамом над верхней губой с правой стороны, ни говоря, ни слова, круто развернулся и исчез за дверью.

Едва вся группа уселась в микроавтобусе с затененными стеклами, как Старый начал инструктировать:

– Девочки ломятся в квартиру, отвлекают охрану, а твой Крыс проносит туда несколько чеков с новыми амфитаминовыми препаратами. На простой наркоте нам Ильяса не взять!

– Попробуем, – не очень уверенно протянул Роман, беря с импровизированного стола, кусок колбасы.

Сунув колбасу в коробку, Роман почувствовал нечто вроде благодарности.

«Допился до чертиков! Телепатически с Крысом разговариваю!» – сам себе мысленно укорил Роман.

На что внутренний голос моментально ответил:

«Не бери в голову! Это не Белка. Если у тебя в доме живет говорящая жаба, то почему не может быть Крыса – телепата?»

«Напомни мне, чтобы узнал у жабы, где она научилась говорить по-человечески», – попросил Роман, проваливаясь в спасительный сон.

Какие красивые и обаятельные грузчики и как подсунули вакуумную бомбу.

– Вставай Крысолов! Труба зовет! – толкнул Старый грузчик Романа, сунув ему в руку пластиковый стаканчик с дурно пахнувшей водкой.

«Не иначе как из моих запасов пару бутылок скоммунизили!» – подумал Роман, набирая в рот противной теплой водки.

Погоняв во рту противную жидкость с десяток секунд, Роман выплюнув ее во второй, предусмотрительно подставленный стаканчик и подняв голову увидел перед собой лицо Старого.

– Вот тебе наркотик! Как ты его пронесешь в квартиру – твое дело, но чтобы он был там! Можешь сесть хоть верхом на свою дрессированную крысу, хоть влезть к ней в брюхо, но, пожалуйста, помоги! Я твоего Пузана на десяток лет закрою – это к мамке не ходи, но и ты меня выручи! Мне обязательно надо пронести на квартиру к Седому эту куртку! – умоляюще говорили шевелящиеся губы.

– Постараюсь сделать все от меня зависящее! – приложил руку к голове Роман, одевая шикарную Аляску с натуральным меховым воротником. Все бы хорошо, но Аляска весила килограммов десять.

Роман удивился, но спросить ничего не успел.

– К пустой голове руку не прикладывают! – привычно одернул Старый, ни имени которого, ни звания Роман так и не узнал.

– Время, шеф, время! Спецназ на подходе! – напомнил один из парней, дотронувшись до левого плеча Старого.

Выйдя из машины, Роман обнаружил, что стоит во дворе – колодце, окруженный со всех сторон высоченными сталинскими домами, еще довоенной постройки.

Две узкие пожарные лестницы вились по стене дома, возле которого стояла привезшая их машина.

– Вам на третий этаж в сто сорок седьмую квартиру! – шепотом сказал какой-то парень, предусмотрительно открывая перед девушками дверь автомобиля.

– Вы с Ильясом встретились позавчера в ночном клубе Виктория! Ильяс пригласил вас к себе, сказав адрес! – напутствовал Старый, легонько подтолкнув Романа в спину.

Дверь сзади заскрипела, показывая, что в темном подъезде они одни.

Присев на корточки, Роман выпустил Крыса из коробке, напутствовав словами:

– Как дверь откроется, сразу в квартиру! Разбросай пакетики по комнатам! Только не порви обертку – внутри яд! – шепотом сказал Роман, поднимаясь вслед за Элеонорой и Светкой.

Коробку Роман отфутболил вниз по лестнице в подвал.

На втором этаже, Элеонора, толкнув Романа в спину, приказала, сопроводив свои действия, пояснениями:

– Вы идите первыми, а я пожурчу в подъезде! Сил нет больше терпеть! Два часа в машине без остановки летели!

Роман только пожал плечами, а Светочка недоуменно взглянула на Романа, как бы приглашая его в свидетели, что она тут ни при чем.

– У Элеоноры всегда был слабый мочевой пузырь, – негромко сказал Роман, подталкивая девушку вперед.

Сильное мощное журчание раздалось сзади. В воздухе моментально запахло мочой и ацетоном.

«А в Элеоноры почки и печень не в порядке. Надо лечиться», – моментально отметил Роман, уже привычно напрягая слух.

Два мужских голоса наверху негромко говорили: