– Удобно?

Марни, обрадовавшаяся было тому, что Леандро хочет сделать их отношения более крепкими, поморщилась, услышав это слово.

– Я не могу поехать с тобой во Флоренцию не потому, что работаю, – выпалила она. – Вообще-то я уже уволилась.

Лео приподнял бровь:

– Тогда в чем проблема?

– Мне… предложили место в интернатуре в исследовательском центре НАСА в Калифорнии. Я буду изучать астрофизику и буду жить в Америке в ближайшие девять месяцев.

В комнате воцарилось молчание, в котором даже тиканье часов казалось оглушительным.

Леандро посмотрел на Марни так, будто на его глазах она превратилась в птицу.

– Что-то я не понимаю, – сказал он. – С чего бы это НАСА интересоваться официанткой?

Гордость затопила душу Марни.

– Я работала в баре не всю неделю, а в другие дни посещала университет в Западном Лондоне. Пока ты был в Нью-Йорке, я получила результаты экзаменов – у меня диплом с отличием по специальности «Астрофизика».

– Я так понимаю, что должен тебя поздравить, – медленно сказал Леандро и пожал плечами. – А я и не знал, что ты учишься. Почему ты ничего не сказала об этом?

– Я не была уверена в том, что сдам выпускные экзамены, а если бы я провалилась, то об этом бы никто не узнал.

Марни спотыкалась на словах, чувствуя смущение. Она не случайно скрывала свою большую мечту и теперь, открывшись Леандро, боялась, что он не поймет.

– Все, кому я говорила о моем желании изучать астрономию, считали, что у меня нет шансов. Мама полагала, что мне нужна «нормальная» работа, даже учителя в школе не верили, что я поступлю в университет.

– Но я не понимаю, зачем ты скрыла такую важную часть своей жизни от меня? – возразил Леандро.

Неужели в его голосе послышалась обида?

– Я не единственная, кто скрывает факты. Ты никогда не рассказывал, зачем так часто летаешь в Париж.

– Я не должен объясняться перед тобой.

– Несколько дней назад исполнился год с того момента, как мы стали любовниками, – робко отозвалась Марни. – Неужели тот факт, что мы вместе целый год, не дает мне права спросить у тебя, почему ты каждый месяц летаешь в Париж… и с кем проводишь там время?

Она не успела остановить себя. О, сейчас она, как никогда, похожа на мать – именно таким тоном она обвиняла отца в неверности.

– Право? – бархатным голосом спросил Леандро. – Если бы ты была моей женой, я бы заключил, что ты имеешь право спрашивать меня о чем-то, но ты никогда ею не станешь. Ты моя содержанка.

Марни встала и повернулась к Леандро, слыша, как бешено колотится в груди сердце.

– Я не содержанка.

Он нахмурился:

– А кто же? Ты живешь в моем доме за мой счет…

– Я тебе говорила, что хочу переехать в съемную квартиру, но, каждый раз, когда я что-то подыскивала, ты находил там какие-то недостатки и настаивал на том, чтобы я жила у тебя.

– Неужели ты бы и впрямь стала жить в этих развалинах, которые показывала мне?

– Не могу позволить себе ничего лучше. И хотя я не плачу квартирную плату, я стараюсь всегда обходиться своими силами. Разумеется, я ела то, что готовит твоя домработница, но продукты я покупаю на свои деньги – и водку для коктейлей, и твою любимую икру.

– А как насчет того дизайнерского платья, что было на тебе на вечеринке?

Леандро не заботили расходы. И слова Марни о том, что она тратит собственные деньги, его не тронули. Предыдущие его подружки с радостью позволяли себя содержать.

– Я купила платье на свои сбережения. Я вообще всегда плачу за одежду сама. Я не пользовалась той кредиткой, что ты мне дал. Не хочу терять собственную независимость. Это бы сильно повлияло на наши отношения.

– Наши… как ты сказала… отношения? – Леандро стиснул зубы. – У нас нет отношений.

Марни поежилась, уязвленная его словами.

– А что же тогда нас связывает?

Леандро небрежно пожал плечами.

– Ты моя содержанка, и между нами только секс. Через какое-то время он мне надоест, наша интрижка закончится, и мы пойдем каждый своей дорогой.

Марни побледнела:

– Так когда ты просил меня поехать во Флоренцию с тобой, это тоже было только ради секса?

– А зачем же еще? – со скукой спросил Леандро.

Увидев шокированное лицо Марни, он нетерпеливо произнес:

– Я же с самого начала расставил все по своим местам и дал понять, что ты переезжаешь ко мне не навсегда.

Марни едва могла дышать – так болела грудь. Леандро разрушил все мечты, что она лелеяла в душе.

– И не важно, сколько времени ты пробыла со мной, – продолжал Леандро. – Все равно, похоже, все близится к завершению, если ты примешь предложение поступить в интернатуру.

– Ты что, ставишь мне ультиматум?

Колени Марни дрожали, голова кружилась, глаза горели от слез, которые готовы были показаться.

– Учеба будет длиться девять месяцев, и мне очень хочется поехать. Эта возможность, о которой можно лишь мечтать.

Леандро пожал плечами:

– Ну тогда, конечно, поезжай.

Напряжение немного отпустило Марни. Похоже, все-таки Леандро готов ее поддержать. Но из головы не шли слова: «Ты никогда не станешь моей женой».

– И что ты думаешь по поводу того, что я буду жить в Америке? – поинтересовалась Марни, пытаясь разгадать мысли Леандро. – Скорее, я хочу спросить, как мы с этим справимся.

– Мы? О нас речь не идет, – коротко ответил он. – Хочешь ехать в Калифорнию – пожалуйста. Но мне не нужна девушка, которая не будет со мной. Да и воздержание от секса на целых девять месяцев – это не для меня. Что ж, похоже, все закончится между нами гораздо быстрее, чем я ожидал.

Мысль о том, чтобы потерять Леандро, никогда больше не очутиться в его объятиях, была чудовищной. Но Марни испытывала не только боль. Она сердилась на Леандро – и на себя. Как можно было даже помыслить о том, чтобы отказаться от карьеры ради мужчины, который ясно дал понять, что видит в Марни лишь временную утеху?

Да, она любит его, но эта любовь ослепила ее, скрывая главное: Леандро не испытывает взаимного чувства. Она оказалась в такой же ситуации, что и мать когда-то.

Подняв голову и встретив взгляд серых глаз Леандро, она объявила:

– Мы можем расстаться хоть сейчас. Я думала… надеялась… что, прожив вместе год, мы можем рассчитывать на какое-то будущее.

– Разве я давал повод думать, что мне нужно будущее с тобой?

Леандро натянул брюки и распахнул гардероб, ища рубашку.