Марк повернулся к барной стойке. Сердце колотилось как пулемет.

— Как тебе киски? — спросил у него Миха. — Не говори, что не понравились… Слушай, эта Рокстар будет еще выступать? — обернулся к бармену.

Тот пожал плечами.

— А приватный танец можно заказать?

— И танец, и что посерьезней. С ними все можно. Это же шлюхи. Танцуют, доводят толстосумов до белого каления, а потом выставляют ценник — и пожалуйста, все для вас.

— Шлюхи? — переспросил Миха и посмотрел на Марка. — Ну так это и лучше! А где…?

Бармен показал на стоявшего в тени у сцены немолодого мужика:

— Это продюсер шоу. Все вопросы можно решить с ним.

— Продюсер у шлюх? — засмеялся Миха. — Ты хотел сказать — сутенер? Налей-ка еще.

— Только называйте его продюсером, — с улыбкой посоветовал бармен. — Так будет дешевле.

С выпивкой в руке, слегка пошатываясь, Костров направился к сцене, на которой две новые девушки в одних белых рубашках поливали друг дружку из водяных пистолетов. Мокрая ткань эффектно облегала их формы. Но Марк смотрел не на них, а на друга, который, размахивая свободной рукой, о чем-то спорил с «продюсером». Через две минуты Миха вернулся.

— Говорит, что Рокстар уже занята. Предлагает другую, но цену ломит… Да тебе другая и неинтересна, правда? Пошли, — Костров потянул Марка за рукав.

— Куда ты собрался?

— Сейчас все решим напрямую, без посредников, — ответил Миха, ставя стакан на стойку. — Где найти девчонок? — спросил он у бармена.

Марк пошел за ним, говоря себе, что идет только для того, чтобы вытащить Миху из неприятностей, в которые тот вот-вот влипнет. Одна раскрытая дверь, вторая — и вот перед ними охранник.

— Туда нельзя, — сказал он. — Девушки заняты, у них клиент.

— Правосудие не может ждать, мужик. Пожалуйста, дай пройти, — в который раз за вечер Миха ткнул «корочку» в лицо работнику клуба. — А ты тут жди. Сейчас Толян подъедет. Не знаешь его, что ли? Дукалиса?

Интимное освещение борделя в комнате, где на широком кожаном диване сидели трое: слегка приодетая Хищница, в куртке на голое тело и в джинсах Рокстар и пассажир лет сорока пяти в костюме, но со снятым галстуком и в уже наполовину расстегнутой рубашке. Повернувшись к Рокстар, он говорил ей что-то про какие-то красные клетки. При появлении двух незнакомцев вскочил, сбросив с себя руки сидевших по бокам от него танцовщиц.

— Вы кто такие? — возмутился он и позвал. — Охрана!

— Охрана в курсе, — сказал Миха. — Уголовный розыск, — снова взметнулась рука с удостоверением. — Должны забрать эту девушку, — Миха кивнул, — для дачи свидетельских показаний. Срочно.

— Михаил Александрович Костров, — прочитал клиент. — Вам лучше уйти. Какие еще свидетельские показания? Вы что, при исполнении? В таком состоянии?

— Это усталость, — парировал Миха. — Буквально валимся с ног.

— Ну так и идите отдыхать, — начальственным тоном предложил клиент.

— Не имеем возможности. Служба.

На лице клиента задергалась какая-то жилка.

— Вот что, служивый, — зло прошипел он. — Познакомимся. Моя фамилия Коваленко. Я — депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга. У меня есть хорошие друзья в вашем ведомстве. Если не хотите завтра быть уволенным — кругом, шагом марш! Ать-два! — и засмеялся своим словам как удачной шутке, обернулся к девушкам в надежде, что те поддержат его смех.

Но те молчали с непроницаемыми лицами людей, находящихся под серьезными седативными препаратами. Собственно, с Рокстар так и было, как немного позже понял Марк.

Засмеялся Миха. Когда Коваленко удивленно посмотрел на него, Миха сказал:

— Время — сложная материя. А будущее — особенно. Вот ты депутат, а затем тебя снимают на телефон в ненужном месте и ненужном обществе, выкладывают в сеть — и ты уже никто.

— Да срал я на общественное мнение! — победоносно заявил Коваленко. — В Швейцарии пугай своими записями.

— А как же жена? — деланно изумился Костров.

Депутат резко уменьшился в размерах. Как будто увидел в глазах Михи две свежевырытые могилы.

— Что, вспомнил про ценности брака? — насмешливо спросил Миха. — Или про то, что вся недвига записана на нее, а, депутат? Забирай свой галстук и вали отсюда, быстрее!

Победа нокаутом.

Коваленко поднялся с дивана и поспешно вышел.

Миха посмотрел на девушек. Склонил голову — вроде как поклонился.

— Девчонки, примите мои пьяные извинения. Не считайте нас псами, грызущимися за текущую сучку, прошу прощения. Просто мой друг, потерявший дар речи после вашего шоу, хочет с тобой, — он показал на Рокстар, — познакомиться.

Рокстар подняла на Марка глубоководные, по-другому не скажешь, глаза, и тот вдруг почувствовал, как в душной комнате материализовались молекулы мистики.

— Меня зовут Аля, — представилась она. — А тебя как?

* * *

Когда до него дошло, что диск «Portishead» пошел играть по кругу второй раз, Марк встрепенулся. Зеленые цифры на часах сказали ему, что Алька должна была спуститься четверть часа назад. Или отзвониться ему, что клиент ее продлевает. Он дотянулся до телефонной трубки. Никто не звонил. Марк немного подождал.

Забыла позвонить ему? Как это — забыла? Заглючила его трубка и не приняла вызов? Или Алка застряла в лифте? Он набрал номер. Выждал восемь гудков, никто не брал.

Марк достал из бардачка травматический пистолет ИЖ, убрал его за ремень и вышел из машины. Подошел к подъезду, набрал номер квартиры на домофоне. Безрезультатно. Наклонился к домофону. Щелкнул зажигалкой, пытаясь разобрать его марку. Vizit. Нажал «звездочку», «решетку» и три цифры — запрограммированный на заводе простейший код взлома. Повезло, стандартные настройки не меняли. Запищав, магнит отпустил дверь. Подъезд был сравнительно чистым, Новопашин удивился этому, еще когда они заходили вместе с Алькой. По лестнице Марк забежал на первый этаж. Прислушался — тишина, только в какой-то квартире громко разговаривал телевизор. Вызвал лифт. Пока кабина лифта с шумом спускалась с верхних этажей, вспомнил лицо Алькиного клиента. Чуть старше тридцати кавказец, с зловещим крючковатым носом, но выбритый, приветливый и улыбчивый. Показал Альке, где ванная, проводил ее масляным взглядом, поцокал языком в закрывшуюся дверь. Расплатился с Марком.

— До свидания, дорогой, — сказал, провожая его. — Спасибо за девушку. Красивая такая очень. Не беспокойся, проблем не будет.

На уме у него явно был только секс. Что же тогда?

Лифт открылся. Неяркая лампочка, надписи, сделанные маркерами — в противовес нетронутым стенам в подъезде, запах сигаретного дыма. Марк решил подняться по лестнице.

Перескакивая через ступеньки, влетел на четвертый этаж, подошел к хлипкой двери съемной квартиры, длинно позвонил. За дверью стояла тишина. Он почувствовал, как гладкое яйцо беспокойства изнутри разбил своим клювом страх. Позвонив еще раз, Марк достал ИЖ. Подергал ручку двери. Заперто. Но дверь хлипкая и открывается вовнутрь. Он отошел на пару метров и с разбегу врезался в дверь плечом. Дверь затрещала, но выдержала. Понадобился второй удар.