class="p1">Да, теперь у меня свой выезд. Сани и пара кляч к ним. Видимо одна не справляется с грузом.

А когда к обеду Пахом с Трифоном вернулись, то я увидел, как из саней выбрался Макарий с мужиком помоложе и пацан лет девяти. Малой прижимает к груди щенка, а ещё два сами выбрались на волю и пачкают снег.

— Доброго здоровьечка Алексей Дмитриевич, — всё никак не привыкну, когда меня так называют.

— А мы тут с собачками, хорошие охранники вырастут.

Пополнение я определил поближе к воротам, там стояло заброшенная изба, где раньше хранили всякий мусор, что выкинуть жалко. А Макарий прошёлся и остановил свой выбор на этой избе, хотя были и другие.

— А ничё, руки есть, подшаманим и будет лучше новой.

Я выделил ему в помощь пару деревенских мужиков и они за несколько дней обновили утепление, прочистили подремонтировали печь и заехали.

С приездом этой троицы у нас наладился пропускной режим. Макарий, как я его уважительно называл, ну не могу я его Макаркой величать, быстро разобрался, кто есть кто. Наладил тёплые отношения с Лукерьей, та командовала в доме над бабским контингентом. А отставник ведал воротами и порядком на территории и они не пересекались по работе. Я вооружил его тесаком и теперь инвалид преобразился. На выделенный аванс он прибарахлился новой одёжкой, это я заставил. Он, как никак, первое лицо, которого видят входящие на территорию.

Ночью его брат присматривает за порядком, за ним дружно бежит собачья троица. Пока толку от них немного, знай гадят и звонко облаивают лошадей с непривычки.

С приходом Макария мои гвардейцы освободились от ночных дежурств и у меня появился повод их загружать по полной.

Всё, как и раньше, тренировки с оружием, объезд территории прилегающей к имению, вылазки на охоту для пополнения запасов. Народу то немало проживает, а обирать своих крестьян пока не хочу, и так небогато живут.

6

В этот вечер мы собрались всей дружиной, в полном составе. Отмечали удачную охоту, завалили кабанье семейство и сейчас на столе красуются куски хорошо прожаренного мяса и миски с солёными грибочками, квашенной капустой в нескольких вариантах. Выпечку привезли из города, это оказалось проще, чем самим печь.

В центре стола большая чаща со сбитнем. Его вкусно умеет варить одна моя тётка, это горячий напиток на основе мёда и пряностей. Отчётливо угадываются шалфей, зверобой и другие травы. Лукерья знают о моём пристрастии и часто подаёт его на стол.

— Погоди Трифон, не гоже пить без женщин, — я оттолкнул руку своего дружинника, который собрался черпануть братинкой горячего напитка.

— Луша, веди сюда наших затворниц, гулять будем. Агафон, помоги нашей хозяйке, а то гостьи разбегутся, где их потом искать.

Мужики недоумённо смотрят на меня, Обе бывшие хозяйки уже две седьмицы сидят в людской и носа не кажут. Все позабыли про их существование. А тут я тяну женщин на пир.

Но я боярин — самодур и в своей власти.

Я уже начал переживать, что-то задерживаются дамы, когда дверь распахнулась и обе приживалки оказались пред моими очами. Младшая прямо пышет злобой, с трудом скрывая эмоции. Мамаша прячет глаза под платком. Обе зябко кутаются в шали, сорвали их с постелей.

— Ну, гостьи дорогие, проходите пожалуйста. Эй, освободите место для них напротив меня.

Лют с Ерофеем потеснились и дамы наконец уселись за стол. Не стану утверждать, что девушки явились по собственной воле. Судя по потным физиономиям и злобным взглядам, Трифон немного им помог переместить свою задницы к нам за стол.

— Ну, барыни-боярыни. Не изволите — ка отпить сбитня с нами за компанию. Лют, плесни-ка соседкам сего дивного напитка.

— А что это вы морды корёжите, не по нраву мы вам пришлись? Или сбитень недостаточно сладкий? Попробуйте, будьте так добры.

Мужики уже вкурили, что происходит нечто необычное и придвинулись к столу.

— Эй, кто-нибудь, помогите дамам попробовать сбитня.

— Ну красавица, зачем же так нервничать? Теперь придётся с пола слизывать.

Младшая резким движением снесла полную чащу с напитком на пол, старшая сидит неподвижно, прикрыв глаза. Только подрагивающие веки выдают волнение.

Обе дамы мне страшно неприятны и руки чешутся отдать приказ спустить их бренные тушки в полынью. Особенно мерзка младшая, ей лет семнадцать, может чуть больше. Возраст точно не определить из-за ранней полноты. Дородная девица невысокого роста, немного рябая физиономия с серыми глазами. Круглое полное лицо с двойным подбородком было бы миловидным, но всё портило неприятное выражение глазок. Там и родовая спесь дворянки, избалованной отцом. И страх, и ненависть, и желание свести меня на тот свет.

Где-то её можно понять, за короткое время потерять кормильцев, отца и брата. И обоих по моей вине. И не важно, что они тати и душегубы. А вот я лишил её привычного образа жизни. Наверняка батюшка собирался пристроить чадо за знакомого боярина. И стала бы девица хозяйкой в своём доме. А тут она приживалка и зависит от моей прихоти. Вот и удумала, сучка, травануть меня и моих парней.

Всё продумала, нашла исполнителя, вернее исполнительницу, свою наперсницу. Та смогла достать отвар из корней белладонны, которого хватило отравить полную чашу сбитня. Если бы не одна мелкая, но очень любознательная особа, то я с дружиною уже сегодня бы получил смертельную дозу отравы и почувствовал бы недомогание. Несколько дней мучений и нас на входе бы встречал апостол Пётр с товарищем.

Вчера поздно вечером в мою комнату поскреблась мышка, её звали скромно — Степанидой. Девчушка робко сунула свой любопытный нос и я растерянно разрешил ей войти. Время позднее, что принесло юную особу в хозяйскую почивальню?

— Что хотела, Стеша?

А дальше из сбивчивого повествования узнал, за два часа до этого та заметила как мамка Глафиры, младшей Вельяшевой, вылила из флакона что-то в посудину, в которой кухарка варила сбитень. Девчушке показалось это странным и она подслушала разговор обеих женщин в избе, где те проживали. Подлюки планировали нас травануть и собирались сегодня же вечером бежать, чтобы не попасть под горячую руку. А когда мы откинемся, вернуться и закопать нас в мёрзлую землю.

Смыться им помешало то, что Макарий не выпустил, сказал, что снаружи не безопасно, балуют де какие-то городские прохвосты.

Вот эти особы и решили затаиться, дождаться нашей кончины.

Только вот помешала одна мелкая и вредная особа.

Ну, с этой Глафирой всё понятно. А вот что делать со старшей Вельяшева, пока не знаю. Нужно выяснить степень её участия.