– Хорошо, я приду завтра. Утром. Если вы не будете на работе.

– Не буду. – Люба смотрела на Одинцова с сомнением.

Как будто не знала, будет она рада видеть его или нет. Вроде бы она и симпатизировала ему, но различные вопросы уже достали.

– Вы говорили, что устраивались к Батыгину на работу.

– И устроилась. Я работаю его любовницей, если вы хотите это знать! – Суконцева поднялась, давая понять, что разговор закончен.

– Я хочу знать, где находится офис его предприятия. Мне нужно узнать номер кого-нибудь из его заместителей, выйти на его супругу. Она должна знать о случившемся.

– Ну, адрес я вам дам… – кивнула женщина.

– И еще я хотел бы поговорить с гражданином Карцевым.

– Я могу дать вам номер его мобильного телефона. Но его самого вы не найдете.

– Почему?

– В командировке он. В Тюмени. Недавно в нефтяную компанию устроился, инженером, на хорошую зарплату, только вот в командировки приходится выезжать…

– Точно в командировке? – Максим внимательно посмотрел на Суконцеву.

Вроде бы она рассталась с Карцевым решительно и бесповоротно, но ситуацией при этом владеет.

– Ну, он звонил, сказал, что уезжает.

– Зачем он вам звонил?

– Когда вернется, хочет серьезно со мной поговорить.

– Я так понимаю, он не хочет вас отпускать?

– И я так понимаю, – скупо улыбнулась она.

– Я видел кольцо у него на пальце, – продолжал капитан.

– Да, он женат, – с вялым сожалением вздохнула Люба.

Одинцов набрал в легкие воздуха, как будто собирался что-то сказать, задать неприятный для женщины вопрос, но промолчал.

– Да, и он женат, и Глеб женат… Карма у меня такая!.. Это имеет отношение к делу?

– Ну, не знаю. Может, Леша пообещал развестись с женой, чтобы вы к нему вернулись?

Максим хотел знать, насколько далеко зашел Карцев в своем стремлении вернуть Любу. Женщина она хоть куда, с изюминкой и перчиком – незаурядно красивая, довольно сексуальная. Может, у Карцева крыша на почве любви съехала?..

– Да нет, не обещал… У него двое детей, он их очень любит… Нет, если бы я поставила вопрос ребром, он бы ушел ко мне.

– Ничуть в том не сомневаюсь, – согласился Одинцов.

– Только зачем это мне?.. Не люблю я его. Ну что вы ко мне все время в душу лезете? – приложив ладони к груди, раздраженно и в то же время умоляюще протянула Люба.

– Профессия у меня такая, – развел руками Одинцов. – И в душу лезть, и по корзинам шариться.

– По корзинам с грязным бельем?

– Ну, я не думаю, что оно и у вас грязное…

– Думаете… Я же вижу, что думаете. По рукам хожу, от одного любовника к другому… – горько усмехнулась женщина.

– Ничего предосудительного, – без тени осуждения, совершенно серьезно сказал капитан.

Женское одиночество в последнее время приняло характер эпидемии, всех без разбора поражает – и красавиц, и дурнушек. Люба не избежала этой напасти. Цену она себе знает, абы за кого выходить не хочет, а достойные мужчины уже заняты, вот и мается, бедная. А может, венчик безбрачия на ней, еще та зараза…

– Думаете? – взбодрилась она.

– Знаю, – утвердил Одинцов.

– Еще кофе?

– Мне можно, – кивнул он. – У меня всенощная.

– А я заснуть не смогу…

Суконцева сварила кофе, поставила чашечки на стол, села, подперев руками подбородок, какое-то время завороженно смотрела на Максима. Затем улыбнулась, как будто собираясь прыснуть со смеху. Но не прыснула. Потянулась к сигарете, закурила.

– Значит, Леша в командировке, – сказал капитан.

– Скорее всего… Он бы не смог… Хотя…

– Что, хотя? – настороженно повел ухом Одинцов.

– Ну, я не думаю, что он мог бы… Сам бы точно не смог… Но его брат мог бы…

– Брат? – удивился Одинцов.

– Брат у него старший, он в охранной фирме «Визави» работает, знаете такую?

Максим заинтригованно кивнул. Эта охранная компания находилась под полным контролем Лукомора. Вася Баклажан там заправлял со своей бойцовской бригадой. Он мужик с понятиями, не какой-то там отморозок, но и ангелом его точно не назовешь. Ребята у него суровые, отчаянные, и кто-нибудь из них мог приголубить Батыгина.

– Он там замначальника, большой человек.

– Родной брат?

– Вроде бы.

– Так же, Карцев фамилия?

– Ну, наверное…

Одинцов пожал плечами. Не знал он в этой фирме заместителя директора с такой фамилией, но сведения по этой части давно уже не обновлялись. Нет у него такой возможности, чтобы держать под колпаком весь городской криминал, хотя желание, честно говоря, имелось. И стремление тоже.

– А зовут как брата?

– Вадим… А вдруг это он? – Любе самой стало страшно от этой мысли.

– Не исключено.

– Если это он, то я ни при чем! – поспешила откреститься она.

– Очень хочу в это верить.

– Хотите? Но не верите!.. – всполошилась Суконцева. – Если не верите, скажите, зачем это мне? Глеб меня любит, он все готов ради меня сделать. Машину купил, квартиру снял, дом, сказал, простроит…

– Вы его любите? – поинтересовался капитан.

– А это имеет значение?.. Нет, не люблю! – заламывая руки, мотнула она головой. – Ну так я и Лешу не люблю… Я после Валеры никого не смогу полюбить, точно это знаю… Нет, я не любила Глеба, но он мне был больше дорог, чем Леша. Как память о Валере дорог…

Она вдруг ткнулась лбом в стол и затихла.

– А со своей женой он в каких отношениях? – с чувством неловкости спросил Максим.

Похоже, слишком глубоко он залез в душу к женщине, нельзя так. Ясно же, что не было у нее мотива убивать курицу, несущую золотые яйца.

А у Альбины Батыгиной, возможно, такой мотив был, на нее Максим и перевел стрелки, но Люба махнула рукой в ответ на его вопрос. Махнула рукой в сторону двери, и даже головы не подняла.

Максим извинился, оставил номер своего телефона и ушел. С Суконцевой, в принципе, все ясно, пора переключаться на жену Батыгина. И с телохранителем Костей очень хотелось бы поговорить…

До Кольцевой машина шла хорошо, до третьего транспортного кольца худо-бедно дотянули, а там встали намертво.

– На Садовое надо было выезжать, – вздохнул Кустарев и виновато глянул на Одинцова.

Он сам вызвался отвести его в «Склиф» на своей машине, он же и маршрут определял. Но разве можно его в чем-то винить? Пробки в Москве – дело не всегда предсказуемое.