в сборнике «Народные сказки или сказания», а в третий раз — в 1872 г. в «Румынских легендах и сказках», ч. I.

ГРЕУЧАНУ

Давным-давно это было, так давно, что и быльем поросло…

Жил-был царь по прозванию Красный царь. И был он сильно огорчен, что в его правление какие-то змеи посмели украсть с небес и луну и солнце. И пустил он весть по всему царству, что тому, кто сумеет отобрать у змеев назад солнце и луну, он отдаст в жены свою дочь и полцарства впридачу, а кто вызовется да не сумеет, тому голову с плеч.

Немало храбрецов пыталось довести дело это до успешного конца, уповая на свою силу да смекалку, ан-нет, на деле-то повертелись туда сюда, не ведая, с чего начать и как кончить, потому как не все мухи, что летают, мед творят. А царь тем временем слово свое держал.

И жил в то время в царстве богатырь по имени Греучану. Прослышал и он про царев наказ, подумал-подумал, набрался храбрости да и пошел к царю, полагаясь на свою силушку да на божью помощь, попытать счастья. По дороге повстречались ему двое горемык, которых царские слуги вели на царев суд, чтоб тот казнил их за то, что сбежали с поля брани, где царское войско билось с разными гадами. И были те горемыки такими печальными да несчастными, что наш Греучану не стерпел и бодрил их ласковым да теплым словом, чтоб хоть маленько облегчить их участь, а надо сказать Греучану был великим мастером на слово.

И загадал он по этому случаю про себя думку: «Попытаю-ка я удачи. Коли удастся мне сменить царский гнев на милость и спасти этих несчастных от смертной казни, то возьмусь я и за дело потруднее, а коли нет — здравствовать желаю! Ворочусь откуда пришел. Может, в этом и кроется моя удача, попыток — не убыток!»

Размышляя так вот про себя, шел он да шел и пришел к царским хоромам.

Предстал он пред царем и столько ему поведал, такую искусную до сладкую для царского слуха речь повел, что и сам царь прикинул, что, пожалуй, несправедливо лишать этих бедолаг жизни, а лучше иметь еще двух покорных слуг да прослыть на миру милостливым к народу своему.

Несказанно обрадовались те несчастные горемыки, прослышав про то, что Греучану добился у царя их прощения, стали слезно благодарить его от всей души и зареклись всю жизнь мелится за него богу, чтоб не оставлял его в деяниях своих.

Принял Греучану эту свою удачу за хорошее предзнаменование и, представ вдругорядь перед царем, обратился к нему с такой речью:

— Великий государь, здравствуй долгие дета на светлом престоле царства твоего. Немало храбрецов зарекались вызволить из лап змеиных солнце и луну, украденную ими с небес, и известно мне, что не сносили они голов, потому как не посчастливилось им выполнить твоего наказа. Надумал и я, великий государь, пойти отыскать этих змеев-грабителей, попытать счастья, может, даст бог, и изловим проклятых гадин и накажем их за их пакостное деяние. Однако ж не оставь меня своей милостью помочь.

— Любезный брат Греучану, — отвечал царь, — я ни на йоту не могу изменить своего указа, потому как желаю быть справедливым. Повеление мое — едино для целого царства и скидки не должно быть никому. Видит Греучану — царская воля тверда, а речь его справедлива — и говорит тогда царю веселым голосом:

— Великий государь, будь что будет, пусть и иду я на верпую гибель, не отступлюсь, пока не доведу до конца то, что вызвался сделать по доброй своей воле.

Взял с собой Греучану в долгий и нелегкий путь и своего брата. Шли-шли и пришли к Чудо-кузнецу, с которым Греучану был побратимом. А Чудо-кузнец был не только великим мастером, но и кудесником. У него они остановились на ночлег. Три дня и три ночи Греучану с Чудо-кузнецом просидели безвыходно в доме и совет держали.

Прошло несколько дней, отдохнули они, прикинули, что да как делать, и Греучану с братом тронулся дальше.

А Чудо-кузнец, как ушли они, принялся за работу и выковал голову Греучану из железа, развел огонь в горниле и велел день и ночь держать ту железную голову в пламени.

Тем временем Греучану с братом долгий путь держали и вышли наконец на распутье; здесь решили они остановиться и поживиться, на травке растянувшись, чем бог послал. Настала пора расставаться, обнялись они и, поплакав, как дети, разошлись каждый своей дорогой.

А перед тем как разойтись, взяли они по платку и так договорились: «коли платки будут порваны по краям, то есть еще надежда свидеться, а — коли платки порвутся посередке, то будет означать, что один из них погиб». Потом воткнули они в землю нож и условились: «тот из нас, что вернется первым и найдет нож заржавевшим, пусть не ждет больше другого — это будет означать, что нет того в живых». Так и разошлись они: Греучану — направо, а братец его — налево.

Долгое время проблуждал задаром Греучанов брат и, прийдя на условленное место и найдя нож незаржавевшим, стал дожидаться брата, радуясь солнцу и луне, что снова сияли в небесах на своем месте.

А Греучану шел себе да шел по тропке и привела она его к змееву жилью, к черту на куличках. Как подошел к нему Греучану поближе, кувырнулся трижды через голову и обратился в голубя. Знать, не забыл он наказа Чудо-кузнеца, а как обернулся голубем, взлетел и сел на дерево насупротив змеева жилья.

Вышла из жилья змеева дочка, поглядела вокруг и побежала за матушкой и младшей сестрой, чтоб поглядели и они на диковинку.

А младшая змеева дочка и говорит:

— Матушка да сестрица, неспроста залетела эта красивая птичка к нашему дому. И глаза у нее на птичьи не похожи, а скорей смахивают они на глаза Греучану-золотца. Не миновать нам беды, коли сам господь не смилуется над всем нашим родом.

Знать были они наслышаны про Греучанову храбрость.

Ушли все три змеихи в дом и стали совет держать, что им делать.

А Греучану снова кувырнулся трижды через голову, обернулся мухой, влетел в змеево жилье и, притаившись в трещине потолочной балки, стал слушать, о чем совещалось змеево отродье. Запомнив все, о чем те договорились, выбрался он наружу, отправился к Зеленому Бору п спрятался там под мостом.

Прослышал