прошло минут? Вряд ли много. Но все в вагоне вырубились. Хотя…

Ух ты — грудастая проводница со своей тележкой как раз нетвёрдо стояла на ногах рядом с небольшой комнаткой для персонала. Так вот, там имелся противогаз! Девица его натянула на голову, но… похоже, всё-таки до этого надышалась. Её ноги подкосились, и она рухнула на колени, опустив голову.

Мне тоже нужен противогаз, и жить станет проще.

Но забирать у работницы поезда я его, естественно, не буду. Мне бы…

Я потерял мысль в тот момент, когда в вагон ворвался какой-то шатающийся мужик в дорогом пиджаке. Он размахивал руками, посылая ветровые серпы, сдувающие газ.

Пришёл из другого вагона. Это что же? Он там уже всё очистил?

Мужик припал на одну ногу, но сохранил вертикальное положение. Похоже, его Метка даёт способность управлять ветром. И эта способность помогла ему частично справиться с газом. Но главное слово тут «частично». Скоро он сляжет.

Хм, в вагоне была камера. Раньше под ней мерцал зелёный огонёк, сейчас же огонёк пропал.

Отлично, меньше зрителей.

Я всё отчётливее ощущал приближающуюся сзади к вагону жажду смерти. Кто-то хочет меня убить. Но жажда не нацелена конкретно на меня.

Кто-то хочется убить всех в этом поезде.

Громкий скрип ударил по ушам.

Я чуть опустил голову, чтобы со стороны казалось, что я упёрся лбом в спинку впередистоящего кресла и меня вырубило. Глаза я прикрыл, но наблюдал за происходящим из-под опущенных век.

В конце вагона была закрытая дверь — выход на улицу. И сейчас её тупо срезали огромными острыми камнями вместе с косяком.

В образовавшемся проёме показались люди в чёрных тактически костюмах и полнолицевых чёрных респираторах.

— Твари! Террористы! — выкрикнул мужик с ветровой Меткой и выставив перед собой руки, выпустил огромный шар, внутри которого закружились потоки ветра. Они были видны невооружённым глазом, как часто бывает с магией подобного типа. Эдакие сероватые полупрозрачные вихри да серпы.

Шар вылетел из вагона через выломанную дверь, а сам ветровой мужик попятился.

Через секунду в вагон влетел первый из террористов. Ветровой мужик успел швырнуть серп в своего противника, а вот террорист не успел защититься.

Однако покров врага выдержал, а мужик с ветровой Меткой окончательно поддался действию газа и рухнул без чувств. Враг же ринулся вперёд, держа в руке длинный нож.

Я приметил на груди этого мерзавца круглую нашивку со странным изображением — ящерица, обвивающая гвоздику.

Однако любоваться нашивкой было некогда. Враг… точнее, мой респиратор, был уже близко.

— Guten tag, — сказал я, резко вскочив перед террористом.

Энергия уже жгла мою ладонь. Короткий взмах рукой, и я рассёк грудную клетку врага вместе с покровом как раз в том месте, где несколько секунд назад в него врезался ветровой серп.

Метка привычно нагрелась, сигнализируя о получении энергии. Труп падал замертво, когда я стянул с него респиратор и приложил к своему лицу.

Я вдохнул полной грудью. Натянул респиратор как надо, через стеклянную защиту для глаз наблюдая, как в вагон ворвались ещё два хмыря.

А я уже выхватил у трупа его нож.

Что ж, вот теперь-то повоюем.

Глава 5

Я чувствовал избыток внутренней энергии в каждом из ворвавшихся в вагон террористов. Все они одарённые. Но у них нет Метки — «сгущённая» энергия у каждого лишь под сердцем, там, где Сосредоточение.

Однако, несмотря на то что оба террориста были одарёнными, они держали в руках автоматы.

— Scheisse! — выругался я, когда дула автоматов уставились в мою сторону.

Я рванул с места, представляя, как из моих стоп выходит энергия и растекается вокруг, а потом поднимается вверх. Прямо набегу я активировал «поле».

Раздался треск автоматных очередей!

Попадая в невидимую полусферу, где господствовало «Проклятье Пространства и Времени», пули замедлялись. Там они теряли значительную часть своей убойной мощи. Но всё равно были способны пробить плоть обычного человека.

Мне же с покровом сейчас было проще принять эти пули на свою энергетическую защиту. Тратилось гораздо меньше сил и концентрации, чем если бы в меня выпустили очереди из двух автоматом без моего «поля».

— Дерьмо! — выругался на арабском террорист, справа от меня. Откинув в сторону автомат, он потянулся к рукояти кинжала, но…

Выхватить его он не успел. Я настиг обоих, и оба оказались в моём «поле».

Оба замедлились.

Я видел, как недоумение в глазах террориста сменяется ужасом. Моя энергия уже вовсю напитала лезвие моего трофейного ножа.

Террорист захрипел, когда лезвие прошибло его Сосредоточение и сердце.

Выдернув из трупа нож, я мгновенно повернулся ко второму противнику, но тот уже вновь выцелил меня из автомата и зажал спусковой крючок.

— Аркх… — захрипел я, приняв едва ли не в упор в живот половину автоматного рожка.

С-сука… Покров я удержал… Но покров — такое сложное составное умение, что удержать его — не значит стопроцентно нивелировать повреждения. Грубо говоря, покров полностью укрепляет тело. Снаружи, на коже, он крепче, чем в других частях тела. Но можно пробить его в одном месте и травмировать укреплённые органы. Притом опытный одарённый, если сохранит концентрацию, сохранит и покров, хоть и получил рану.

А можно этот покров сбить. Если одарённый потерял концентрацию, то он потерял и энергетическую защиту.

Однако, к счастью, концентрацию я удержал.

И даже шкурку почти не повредил, но…

Как же больно!

Синяк сто процентов будет!

А если бы не поле, то я б вообще сдох.

Скрипнув зубами, я схватил изумлённого врага за запястье и резко дёрнул на себя.

Лбом я врезал ему по переносице, проломив защитную маску. От газа террорист захрипел, попытался оттолкнуть меня…

Я чувствовал, как энергия внутри него скачет. Мужик едва удерживает концентрацию. Его покров заметно ослаб.

— Твари, — буркнул я себе под нос, всё ещё страдая от боли в животе. Передоз автоматных очередей — довольно неприятный недуг.

Раздражённо махнув ножом, я перерезал горло надышавшемуся газом террористу и недовольно зашагал к выломанной части вагона.

Радовало то, что Метка приятно грела тыльную сторону моей ладони от собранной с трёх трупов одарённых энергии посмертного выплеска.

В мою грудь устремился огромный каменный валун. Едва он оказался в моём «поле», валун замедлился. Я осознавал, что легко могу от него уклониться, вот только позади меня люди. В том числе и грудастая проводница.

Вряд ли кто-нибудь из них переживёт встречу с магическим камнем.

Чуть сместив вес тела, я отклонился назад. И вот когда валун уже поравнялся со мной, с силой ударил по нему снизу.

Он изменил направление и начал подниматься вверх.

А, едва покинув «поле», он ускорился и, продырявив крышу вагона, улетел прочь.

Я шагнул вперёд. В меня полетели валуны поменьше.

«Задолбал уже!» — мысленно крикнул я. Очень хотелось выругаться по-русски, но я всё ещё пытался поддерживать образ немецкого путешественника из «Цветочного братства».

Поэтому каменные глыбы длинным ножом я рубил молча.

После каждого моего удара снаряды врага обращались в пыль, а затем эта пыль исчезала.

После каждого своего удара я уверенно шагал вперёд.

Когда обстрел прекратился, я выпрыгнул из вагона на рельсы и оказался в просторном тоннеле. Его стены тускло подсвечивали старые фонари.

Я аккуратно огляделся по сторонам.

Два террориста обходили меня слева и справа. А прямо по центру стоял третий. Тот, кто обладает Меткой, позволяющей использовать «магию» земли. Интересно, как называется? Стихийные метки довольно распространённые, а их «имена» довольно пафосные. Вроде «Метка Земляного Владыки» или «Метка Каменной Гряды».

— Кто ты? Почему мешаешь нам⁈ — по-арабски крикнул «каменный» террорист, вскинув перед собой руку для новой атаки.

От такой наглости я остановился и замер метрах в пяти от него. Удивлённо склонив голову набок, я рассудил, что моё немецкое липовое альтер-эго вполне может владеть и арабским.

Главное — знание русского лишний раз не демонстрировать.

— Может, потому что вы хотите убить меня? — хмыкнул я. — Неужели вы настолько тупые, что не додумались до этого?

Террористы даже не дёрнулись от такой простой провокации.

— Пусти нас, и мы не убьём тебя, — сказал Каменный.

— Вы и так меня не убьёте, — хмыкнул я. — Силёнок не хватит.

Каменный раздражённо цокнул и быстро произнёс:

— Обещаю, мы никого не убьём в этом крайнем вагоне.