Хеллкэту Атласа, и Гейб открывает для меня дверь со стороны пассажира, наблюдая, как я устраиваюсь и пристегиваюсь, прежде чем сам забирается на заднее сиденье.

Атлас приподнимает на него бровь, но Гейб лишь пожимает плечами в ответ. — Я не оставлю Оли. Полагаю, ты чувствуешь то же самое, а мы не можем все поместиться на моем мотоцикле, так что поедем на твоей машине.

***

Буррито на завтрак – лучшее, что я когда-либо клала в рот, и когда я застонала при первом укусе, Атлас покатился со смеху.

Гейб сосредоточен на еде, как человек с заданием, он выпивает кофе двумя глотками, а затем расправляется с едой примерно за три укуса. Я понимаю, что он размером с небольшую гору, но меня все равно впечатляет, сколько еды он съедает, даже если это всего лишь кроличья еда, которой он обычно придерживается.

— Будешь продолжать в том же духе, и мы не успеем на занятия, — говорит Атлас, направляя машину обратно в час-пик на территории кампуса.

Я насмехаюсь в ответ. — Мы не успеем, потому что никто здесь не знает, как своевременно припарковаться.

Раньше я не замечала, насколько все плохо, потому что всегда ходила с Гейбом, обращая внимание на то, как сильно не хотела быть рядом с ним, но мы потратили больше времени, пытаясь попасть на парковку, чем стояли в очереди в кафе.

Это просто смешно.

Я пишу Сейдж, чтобы сообщить ей, что мы здесь, и она сразу же отвечает, что направляется к нам с Сойером и Феликсом. Я даже не сомневаюсь, что Целитель ходит за ней хвостом, после такого случая я уверена, что он был у нее на хвосте.

Мое мнение о Райли достигло рекордно низкого уровня, потому что он не чувствует того же.

Мне приходит в голову, что если мы с Гейбом действительно друзья, то у меня теперь есть еще один союзник в команде «Райли – нужно умереть», и я поворачиваюсь на своем месте, чтобы посмотреть на него. — Что ты думаешь о Райли? Мне нужно твое мнение, прежде чем я взорву мозг этого придурка и буду наблюдать за его конвульсиями, пока он не умрет.

Наступает момент молчания, когда я уверена, что они оба жалеют, что стали моими Связными, но потом Гейб отвечает: — Он долбаный мудак. Когда мы росли, он всегда был ласков с Сейдж, и я знал, что они будут Связными. Иногда это просто видно, и он был как защитный щит над ней в любое время… потом появляется Джованна, и он бросает Сейдж, как будто она ничто, я не испытываю к нему ничего, кроме ненависти.

Я хочу отметить, что раньше он постоянно защищал этого парня передо мной, но сейчас это кажется контрпродуктивным. Это не имеет значения, он понимает, что лицемерит, и кривится на меня. — Я знаю. Знаю, что говорил. Я был в ярости от того, что ты подружилась с Сейдж, как только приехала сюда. Ты до сих пор смотрела на меня так, будто я худшее, что ты когда-либо видела, но сразу же полюбила ее.

О Боже.

Волна вины накатывает на меня, и я заставляю себя не смотреть на Атласа, потому что он, вероятно, сидит там и чувствует себя самодовольным из-за того, как легко я приняла его, когда он приехал.

Я действительно такая сука, какой меня считает Гейб.

Когда Атлас паркуется, я прошу его оставить нас с Гейбом на секунду, и он выходит без единого слова, сжимает мою руку и идет на встречу с Сейдж, потому что он действительно чертовски идеален.

Глубоко дыши, Оли, не кисни сейчас. — Извини. Мне нужно было держать тебя подальше от себя, потому что я не могу сблизиться ни с кем из вас. Ни с тобой, ни с Атласом, ни с кем из вас. То, что я могу сделать… нельзя допустить, чтобы оно стало сильнее. Это все, что я могу сказать. Это ужасно, Гейб. Сейчас я чувствую это еще сильнее, и если я позволю этому расти только потому, что хочу вас всех, ну, я не настолько эгоистична. Я не могу так ставить себя выше всех остальных.

Он смотрит на меня секунду, а затем его взгляд опускается на мои руки. Они сейчас неподвижны, мой дар безмятежно сидит внутри меня, а узы довольны их запахами, окружающими меня сейчас.

Его голос низкий и ровный, когда он спрашивает: — И это все, это единственная причина, по которой ты не хочешь связываться? Ты боишься того, что случится, если ты это сделаешь?

Я киваю и бросаю взгляд, чтобы увидеть, как Сейдж улыбается чему-то, что сказал Сойер, и все четверо ведут себя так, как будто они были друзьями миллион лет и мы не были похищены сумасшедшей кучкой ополченцев Одаренных.

— Я не собираюсь вытягивать из тебя ответы. Я чертовски сильно хочу их получить, но… но, возможно, наши проблемы были из-за того, что я сам решал, как все должно быть, а не позволял нам вместе разобраться, — говорит Гейб тем же низким тоном, наблюдая за остальными. Он звучит чертовски несчастным, и я все еще чувствую себя самым плохим человеком за то, что так с ним поступила.

Мне нужно помнить, что он тоже был козлом, что все это не сваливается на меня. Он изменился и довел дело до конца, но это не отменяет того, что он был огромным козлом по отношению ко мне.

Я прочищаю горло и хватаю свою сумку. — Больше никаких разговоров о дарах и Связных, давай просто будем друзьями и продолжим... проходить наши занятия, не убивая всех подряд. Мы ведь вполне можем это сделать, правда?

Он насмехается надо мной и выходит, двигаясь так быстро, что успевает открыть мою дверь прежде, чем я успеваю взяться за ручку. Я хватаю его за руку, чтобы выйти из машины, но отпускаю ее, как только оказываюсь на ногах.

Нет смысла искушать судьбу.

Сейдж смотрит, как я делаю два шага в их сторону, прежде чем бросается на меня, и мои ноги подгибаются под нами обоими, почти увлекая нас на землю. Почти, потому что Гейб поймал нас и удержал на ногах.

Сейдж сжимает меня так сильно, что у меня скрипят ребра, и говорит: — Не могу поверить, что ты спала целых два дня, а теперь просто пришла на занятия! На твоем месте я бы заперлась как минимум на неделю.

Я смеюсь