— Мне очень жаль Марка, это ужасная трагедия для вашей семьи, — Я аккуратно подошла к женщине и накрыла своей ладонью ее руку. Мое сердце заныло, когда я увидела на ее лице слезы.

Все идет с детства верно? Вот почему Адам был таким жестоким и злым человеком. Тяжелое детство сделало из него бесчувственную машину. Теперь многое прояснилось для меня.

Почувствовав легкую усталость, я решила поднять наверх и прилечь. По пути к лестнице я заметила чуть приоткрытую дверь в библиотеку. Я прошла вглубь комнаты и моему взору открылись высоченные книжные полки с множество книг в разноцветных переплетах. Взгляд бегает от одной книги к другой, предчувствуя приятное время препровождения. Я концентрируюсь и беру произведение Луизы Мэй Олкотт «Маленькие женщины». Не изменяю своим традициям, ведь классика — всегда отличный выбор. Книги для меня — возможность убежать от реальности, пережить тысячи жизней, перенестись в разные века и прочувствовать быт того времени. Я усаживаюсь на зеленую софу, подбираю ноги под себя и накрываюсь тонким, вязанным пледом.

Проглатываю одну страницу за другой и, только когда моя шея затекает, я замечаю, что просидела здесь больше трех часов. За окном давно темно, ветер с шумом бьет в окно. Я встаю, немного потягиваясь и кладу книгу на свое место. Затем немного помедлив, напоследок разглядываю полки, приметив книги, которые собираюсь в скором времени прочесть.

По моей спине пробегает холодок, я резко оборачиваюсь и вздрагиваю, когда вижу в дверях Адама.

— Ты напугал меня, — я кладу руку на грудь, успокаивая свое сердце. — Больше так никогда не делай.

Он смотрит мне прямо в глаза, затем медленным шагом преодолевает расстояние между нами. От него пахнет крепким спиртным, неизменным парфюмом и немного сигаретами. Эта смесь на удивление не вызывает во мне отторжения. Его лицо совсем близко, от чего ритм моего сердца заметно учащается.

— Ты что… пьян?

Он отрицательно мотает головой. В его движениях нет ничего необычного, его взгляд по-прежнему осмыслен, разве что зрачки расширены.

— Я увидела эту библиотеку и решила немного почитать. Надеюсь, это не проблема?

Он отрывает свой взгляд от меня и обводит глазами комнату.

— Сюда давно никто не заходит, — его жгучий взгляд снова направляется на мое лицо. Он опускает глаза ниже, на мои губы, от чего я невольно облизываю их.

— Сколько ты еще собираешься держать меня здесь? — его близость пугает меня и я делаю шаг назад, но упираюсь телом в книжный стеллаж.

— Ты задаешь слишком много вопросов, — он движется ко мне, словно зверь, а я чувствую себя жертвой. — Нужно занять твой рот чем-то более важным.

Он одним рывком хватает меня за шею и припечатывает к шкафу. Его рука горячая, аж жжется. Закрываю глаза, чтобы не передумать и тянусь к нему ртом. Его дыхание задевает мой подбородок, каждая клетка тела пропитывается ожиданием того, как наши губы встретятся. На мое удивление он позволяет поцеловать его, сначала немного помедлив он не делает никаких движений, но потом, словно обезумевший, он отвечает на поцелуй, жадно впиваясь в мои губы, так остро и жгуче, по-собственнически.

Я чувствую приятный привкус алкоголя, от чего мой разум будто пьянеет. Он пьян, вот в чем дело. Вот в чем секрет его неожиданной нежности. Его ладони ложатся мне на ягодицы, и он резкой хваткой сжимает их. Под кожей начинает искрить электричество. Снова начинает плыть голова, как вчера. Хочется так много: трогать его, и чтобы он не трогал меня, подчиняться инстинктам, быть смелой и раскованной.

Его рука опускает мое горло, давая воздуху проникнуть в мои легкие. Он резко поднимает меня, обхватывая мои ягодицы. Я немного ерзаю, от чего его эрекция задевает меня там, где хочется. Я невольно прикрываю глаза от новых ощущений. Двоякое ощущение: хочется оттолкнуть его и одновременно прижаться еще сильнее. Мои руки обхватывают его шею, я запускаю пальцы в приоткрытый ворот рубашки, захватывая все больше новых территорий. Руки на моих бедрах едва заметно сжимаются, поощряя меня продолжать.

Я сильнее прижимаюсь к Адаму, трусь об него промежностью, не в силах перестать смотреть в его глаза. На смену привычной мне ледяной неприязни появляется жар, и его серые глаза сменяются на черные. Его зрачки совсем близко, ресницы едва не задевают мои.

— Адам… — шепотом произношу я. Обхватываю руками его лицо, поглаживая большим пальцем его щеку. Этими нежными движениями я пытаюсь усмирить его внутреннего зверя. — В чем моя вина?

— Не заставляй меня вспоминать какая ты сука, — жар в его глазах сменяется на гнев. — Иначе тебе же хуже.

Его слова царапают изнутри, словно тупое лезвие. Пора бы привыкнуть к его жестоким словам.

— Объясни мне, черт возьми, чем я провинилась перед тобой и чем заслужила такое паршивое отношение к себе.

— Закрой свой рот, — он рычит мне в лицо. Его ладонь вновь окольцовывает моего горло, перекрывая кислород. Живот резко скручивает, между ног становится горячо и влажно. Проклятье, почему меня так возбуждает его жестокость. С губ слетает непроизвольный стон, когда он стягивает с меня шорты. Я еще сильнее чувствую его возбужденный член. Тонкая ткань трусиков кажется вовсе не заметной. Он расстегивает ремень и приспускает брюки. С глухим стоном ерзаю на его члене, распаляя себя сильнее, царапаю мышцы сквозь рубашку.

Его ладонь хватает мою грудь сквозь ткань футболки, сжимает так сильно, что глазам становится влажно. Он тянется к карману и достает оттуда квадратик фольги. Он надрывает зубами упаковку презерватива и натягивает презерватив на член. В свете настольной лампы его член кажется мне внушаемых размеров. Руки Адама еще больше подхватывают мои бедра так, что эрекция упирается мне во влагалище. Вгоняя свой член в меня, он заставляет меня нарушить тишину вскриком. Снова это двоякое ощущение: болезненно и необъяснимо хорошо.

Адам не останавливается, подбрасывает меня и вновь опускает. Воздух со свистом покидает мой рот, перед глазами расцветают искры: он словно пробуравливает меня насквозь, выбивая из тела максимум ощущений. Он вдалбливает мое тело в стеллаж, от чего книги с грохотом падают на пол. Область поясницы начинает пронизывать боль, кожа сдирается об книжные полки. Но волна наслаждения снова накрывает мое тело и разум, и я напрочь забываю о боли. Я поднимаю руку и хватаюсь за книжную полку, пытаясь найти хоть какую-то точку опоры. Книги больно бьют по его спине, но ему все равно, он жадно впивается в мою шею зубами, оставляя красные следы.

Предельно тесно, предельно глубоко, предельно сильно. Внизу живота печет, грудь тяжело подпрыгивает с каждым толчком, воздуха становится мало. Я уже угадываю те самые ощущения внизу живота — предвестники запоминающегося взрыва. Я становлюсь зависимой. Хочется еще и еще.

Адам увеличивает темп, не давая мне шанса на передышку. Ноги начинают дрожать, я непроизвольно выгибаю поясницу.

— Еще…Боже…Адам…Пожалуйста, — помимо моей воли вылетает из груди.