не свалился. Отшвырнул подушку подальше, свирепо вытаращился на меня и зашипел:

— Дульсинея, я тебя про…

Чего ему там надо, я слушать не стала, перебила его семиэтажным матом, который утяжелила пепельницей. Принц проявил чудеса ловкости и пепельницу поймал.

— Ай, маладца, — процедила я. — А сделать так чтобы окурки не просыпались, слабо было?

— Дульсинея, в последний раз про…

Ну, вот даже знать не хочу, что он там у меня "про…". В принца прилетела еще одна матершинная очередь и… я, уже не глядя, хватала различные предметы и прицельно обстреливала это иномирское высочество, которое мало того, что сидит на моем стуле, в моем пледе и ехидничает, так я на него еще и кучу времени убила. Когда только успею работу сделать?

— Три часа ночи! — Констатировала я печальный факт, и будильник полетел в Вальдора. Потом были какие-то книги, вазочка с давно увядшим букетом, васькины игрушки и огрызки какие-то, наверняка тоже Васькины. Под занавес я сняла тапок.

— Ну что, давно тапком по морде не получал?

И тапок прилетел высочеству именно туда, куда я и обещала — точняк в его благородную физиономию грязной подошвой. Он замахал руками, брезгливо поморщился и хотел что-то сказать, но я перебила:

— Вали в свой сраный Зулкибар, мышь пыльная!

От второго тапка принц уклонился. Тапок прилетел в стену, и тут такое началось!

Тапок пролетел сквозь стену. То есть не сквозь стену, а в проход, который вдруг в стене образовался. Интересный такой проходик и вовсе не в квартиру соседа Вовки-алкоголика, а непонятно куда. Края прохода мерцали и подрагивали, сам он искрился всеми цветами радуги… В общем, в лучших традициях Голливуда — портал в иной мир в стене моей однокомнатной хрущебы.

— Что за хрень?! — заверещала я.

— Портал! Ты нашла артефакт! — обрадовано заорал Вальдор.

Васька тоже заорал. В его голосе отчетливо слышалось торжество. И с таким вот радостным ором мой домашний питомец сиганул в этот самый портал.

— Василий, стой дурак! — взвизгнула я, бросаясь следом. Даже отпихнула со своего пути Вальдора.

У самого портала на меня озарение нашло, и я остановилась. Что же я делаю-то? Что я, с ума сошла, лезть в эту дыру? Я, конечно, своего кота люблю, но стоит ли…

Я так и не решила, стоит или не стоит, мне помог увесистый пинок под зад, и вот я уже лечу, оглашая окрестности неизвестной местности старым добрым русским матом.

Сколько летела и орала, не знаю — не запомнила. Я уже почти все нехорошие словечки какие знала перебрать успела, когда приземлилась, наконец, приложившись пятой точкой обо что-то мягкое. Это заставило меня замолчать.

И вот значит, сижу я такая вся в дерьме… то есть в навозе, потому что приземлилась точняк на кучу этого самого дерьма. Мягкая посадка, ничего не скажешь. Ой, так наверно сейчас на меня сверху еще и это высочество брякнется. Наверняка ведь за мной сиганул в портал этот. Я поспешно скатилась с кучи, по инерции проскользила вперед, врезалась в кусты, а за кустами дерево и… бум! Здравствуй обморок. Ненадолго.

Очнулась я, провела рукой по шевелюре и очень "обрадовалась". Колючка, растудыть ее налево! И как я должна ее выковыривать? Еще одна?! Ну, очуметь, до чего приятно лежать в кустах, задрав ноги к небу, и доставать колючки из волос. И все из-за этого блондинчика! Кстати, а сам-то его так называемое высочество где? А собственно, фиг с ним, с высочеством. Где мой кот? Я с трудом приняла более подходящую позу, то есть на четвереньки встала, и постаралась, на всякий случай, не меняя положения тела, проползти сквозь кусты на какое-нибудь открытое пространство. Хорошо, что я на пространство это только нос успела высунуть. Передо мной предстала чудная картина — два каких-то обормота увлеченно пинали моего блондинчика. Впрочем, тот не реагировал. Видать, в обмороке. Какие мужики нынче хлипкие пошли. Чуть что — так сразу в бессознательное состояние. Или невменяемое.

Нет, ну это же мой блондинчик! Вот как вылезу сейчас, как объясню им всем, зачем в хлебе дырочки! А нет. Не вылезу. Что-то не нравятся мне эти ребята. Они зеленые какие-то и, мне показалось, или у одного из них только что с лица что-то отпало, вроде носа? Не показалось. Эээ… Неудачный грим? Или болеют? От каких болезней обычно нос или уши отваливаются? Что-то не хочется мне близко к ним подходить. Эх, прощай, Вальдор, ты был так молод и погиб как герой во цвете лет, запинанный у подножия навозной кучи какими-то подозрительными личностями, похожими на героев ужастика про оживших мертвецов. Так, стоп! Вальдор что-то упоминал про то, что маг этот, который чернокнижник, мервецов оживляет. Вот это вот они и есть? Ой, блин… "Прощай, Вальдор. Жаль, что мы были так недолго знакомы", — подумала я, глядя вслед подозрительной парочке, уволакивающей бесчувственную тушку принца в неведомые дали.

Вальдор

А дома и воздух иной.

Это первая мысль, пришедшая мне в голову. Второй мыслью было то, что я чувствую какой-то дискомфорт во всем теле, и причину его появления не понимаю. Третья же — и не мысль вовсе, а так, некое желание, которое я озвучивать сейчас не хочу. И вот только после этого решаю открыть глаза.

Причина дискомфорта ясна. Ножные и ручные кандалы в комплекте созданы отнюдь не для удобства. Ранее мне их надевать как-то не доводилось. Думаю, к счастью. Да и ночевок на голом холодном полу я тоже что-то за собой не припомню, вот в лесу — да, было. Но так там же земля, травка, плащ, предусмотрительно подстеленный под спину — мягко.

А вот что я помню очень хорошо, так это каждую черточку физиономии придворного мага. Бывшего придворного мага. Благо, свет факела на стене, позволяет рассматривать лицо моего персонального врага сколько моей душе будет угодно. Ей пока угодно. Все равно, больше ничего интересного рядом не наблюдается.

Физиономия же, вся такая серьезно-задумчивая, маячит неподалеку вместе с остальными частями организма волшебника. Тоже пока находящимися в комплекте. К сожалению.

— Вальдор, друг мой, я по тебе практически скучал.

— Не взаимно, — огрызаюсь я, — и для тебя я не Вальдор, а Ваше высочество.

— Я тебя поздравляю, — мурлычет Терин, улыбаясь, — ты снова смахиваешь на человека.

— О тебе я не могу такое сказать, чародей.

— Ты так предсказуем, Вальдор. С тобой даже неинтересно разговаривать.

Маг встает с кресла, на котором он до того восседал, совершенно не смущаясь от того, что это скорее ему положено сидеть в цепях на грязном полу,