Есть одна уникальная особенность полового члена, отличающая его от всех других органов человеческого тела. Она состоит в определенной самостоятельности пениса. Со времени приобретения разума мужчина был крайне поражен и озадачен: у него имеется наружный орган, который не подчиняется его воле. Мало того, что им нельзя выполнять движения — как рукой, ногой или шеей, так он еще и проявляет своенравность, поднимаясь, увеличиваясь и твердея по своему усмотрению. Человек тогда еще не понимал всей сложности регуляции этого органа, в которой задействованы головной мозг, включая психику, спинной мозг, половые гормоны, эндотелиальные факторы. Оказалось, что эрекция, столь необходимая в определенные моменты, может без согласия мужчины и явной причины ослабеть или вовсе исчезнуть, повергнув любовника в полное смятение, заставив испытывать глубочайшее смущение и унижение. Напротив, возникнув в совершенно неподходящей ситуации и обстановке, она вызывает сильный конфуз.

Эрекция, произошедшая без явных соответствующих намерений мужчины, способна побуждать его к определенным действиям. Врачи шутят, что пенис — самый «ленивый» (сравните, сколько времени он работает по сравнению с сердцем или легкими) и вдобавок самый «капризный» орган нашего тела.

Этот конфликт между мужчиной и его пенисом настолько явный и острый, что породил закономерный вопрос: «Кто кем управляет — я им или он мной?» Над этим феноменом задумывались крупнейшие мыслители человечества. В труде «О граде Божьем» (426) Блаженный Августин (354–430) писал: «Порой желание приходит незвано. А иной раз оно покидает задыхающегося от страсти любовника, и, хотя ум его горит желанием, тело его холодно». Ему вторит Леонардо да Винчи: «Часто мужчина спит, а половой член бодрствует. Нередко мужчина желает им воспользоваться, но он не желает подчиняться; и нередко он желает, но мужчина ему это запрещает. Нет сомнений, что пенис сам решает, что ему делать, что он — сам себе господин». Похожие соображения высказывает и Мишель Монтень (1533–1592): «Не без основания отмечают своенравие этого органа, так некстати оповещающего нас порой о своей готовности, когда нам нечего с ней делать, и столь же некстати утрачивающего ее, когда мы больше всего нуждаемся в ней». Завершаем парад подобных суждений цитатой Альберта Эйнштейна (1879–1955): «Суть заключается в том, что верхняя половина человека думает и планирует, тогда как нижняя половина определяет нашу судьбу».

Джон Уилмот, граф Рочестер (1647–1680) вел весьма распутную жизнь и, будучи остроумным человеком, после неудачной половой близости обратился к своему непокорному пенису:

Интересно отметить различия мужского и женского отношения к эрекции в психологическом и социальном аспекте.

Мужской взгляд на эрекцию соперников отличают соревновательность, завистливость, пренебрежение. А на собственную — гордость, удовлетворение, стремление к признанию достижений. Или его охватывают противоположные эмоции: волнение, огорчение, досада, стыд и, апогей, — бессмысленность существования. Этот широкий спектр психических реакций во многом формирует самооценку мужчины, а нередко оказывается причиной глубоких психологических, сексуальных и социальных проблем. Почти во всех цивилизациях свободный и заинтересованный женский взгляд на эрекцию считался непристойным и подвергался осуждению. Закончим главу на мажорной ноте.

Приведенное высказывание Юнга объясняет различие между половым членом — анатомическим органом — и фаллосом. Вполне обоснованно мужское отношение ко всем сексуальным проявлениям считается фаллоцентрическим, то есть сосредоточенным на половом члене и достижении оргазма. В процессе познания мира многие явления изумляли сознание первобытного человека: огонь, град, молнии, гром. По-видимому, одним из поразивших его открытий было обнаружение уникальных свойств принадлежащего ему органа — полового члена. Мужчина обнаружил, что он свободно может управлять всем своим телом: ноги и руки сгибаются, голова вертится; в общем, все слушается и подчиняется. Только один орган живет своей самостоятельной жизнью: из мягкого и маленького становится твердым и большим, ни мысленным приказам, ни увещеванию не подчиняется, да к тому же доставляет весьма приятные ощущения.

Из этого непонимания и восхищения постепенно формировался фаллический культ — поклонение половому члену и его обожествление, которые были широко распространены у многих народов. Эрегированный же член (фалл) приобрел символическое значение, выражая мощь, силу, власть, и стал основой некоторых религиозных верований и обрядов. Формированию этого культа способствовало осознание Homo sapiens роли пениса в воспроизводстве потомства (примерно 200–30 тыс. лет до н. э.) и, конечно, те телесные удовольствия, которые он приносит.

Жесткая связь сексуального удовлетворения и деторождения прослеживалась с тех древних времен вплоть до произошедшей в XX веке так называемой сексуальной революции, когда под влиянием создания современных средств контрацепции эти два ярких человеческих феномена стали независимыми друг от друга. Теперь люди, занимаясь сексом, гораздо чаще думают не о потомстве, а о наслаждении, памятуя, что существование загробной половой жизни не доказано.