На самом деле им очень повезло. Хозяйка двухкомнатной квартиры оказалась женщиной милой, приветливой и очень гостеприимной. Не успели они привести себя в порядок и оглядеться, как в дверь комнаты вежливо постучал безымянный красавец и пригласил девушек к столу. Он сообщил, что тетушка вернулась и ждет их с нетерпением. Отказываться от приглашения было бессмысленно, да и неприлично. Девушки не рассчитывали на такой сервис, им нужен был кров на некоторое время, возможность отдышаться после трудных походов, и не более того. Но при сложившихся обстоятельствах ни у одной из подруг не возникло желания отказаться от любезного приглашения. Хозяйкой квартиры оказалась женщина лет шестидесяти пяти, довольно приятной наружности. Простое русское лицо, доброжелательная улыбка, манера говорить негромким голосом, неторопливость в жестах располагали сразу. И имя у нее оказалось простое, незамысловатое – Людмила Викторовна. Красавец тоже представился, фамилия у него была самая обыкновенная – Воробьев, зато имя чудесное – Виталий.

Все выглядело как на параде. Накрытый стол уже ждал московских гостей. Гостеприимная хозяйка квартиры или что-то перепутала, или от рождения была дамой исключительной интеллигентности. Она отнеслась к подругам как к собственным дочерям, не больше и не меньше. Заботливо усадив девушек за стол, подкладывала попеременно каждой из путешественниц лучший кусок и наливала крепкий чай, с искренним интересом выспрашивала новости о своих московских то ли родственниках, то ли знакомых. С одной стороны, такое внимание чужого человека было крайне приятным, но, с другой стороны, приехали они в славный город несколько с другой целью. Потом, откровенно говоря, людей, давших питерский адрес, Алина не знала. Всю инициативу с проживанием в чужом городе Домашнева взяла на себя.

Судя по неуверенным и уклончивым ответам подруги, которая затруднялась ответить на элементарные вопросы о здоровье и делах московской родни милой Людмилы Викторовны, ей стало понятно, что Татьяна с трудом представляет, о ком идет речь. Выкручивалась она очень отважно, хотя ей явно не хватало профессионализма. Алина не могла понять, то ли девочка действительно не была знакома с предметом беседы, то ли ее смущало присутствие за столом молодого красавца.

Она, перешагнув порог гостеприимного дома, точно чувствовала себя не в своей тарелке. Тихомировой было крайне некомфортно. Татьяна егозила, как сумасшедшая, пытаясь изо всех сил привлечь к себе внимание белокурого Аполлона. Она ловила себя на мысли, что поведение подруги раздражает неимоверно. Ей никогда не приходилось ревновать кавалеров к подругам. Не предоставляла ей судьба такого случая. И за Таньку она готова была любому горло порвать. И вдруг сейчас, за завтраком, в чужом городе, в ее душе поднялись такие волны неприязни и раздражения против подруги, что захотелось забыть о дружбе в один миг. Это неправильно и нечестно. В первую очередь по отношению к Татьяне. Она же знает ее как облупленную. Какой смысл обижаться на лучшую подругу, даже если она напропалую флиртует с мужиком, который тебе понравился. Домашнева не знает, что ты пропала, как только открылась ничем не примечательная дверь. Ты с ней своими ощущениями и восторгами не делилась. Так какого рожна ты подпрыгиваешь на стуле и бесишься потихоньку, баюкая ненависть, которую не знаешь, куда направить?

Никакие увещевания и одергивания не действовали. Алина замкнулась в себе окончательно, тихонько потягивала чай и не испытывала ни малейшего желания участвовать в оживленном общем разговоре. Единственным ее желанием было поскорее закончить со всеми этими московско-питерскими экивоками и вырваться на волю. Раз приехали любоваться красотами города, так тому и следует быть. Не хватало еще рассориться с единственной подругой из-за внезапно нарисовавшейся белокурой бестии в морском мундире. Надо заканчивать со всеми реверансами, пора отправляться в город. И никакой красавчик не должен поставить между ней и Татьяной барьер непонимания и затаенной ревности, это было бы слишком пошло. Наверное, правильнее всего забыть свой минутный фантазийный бред о жизни с мужем-офицером в отдаленном гарнизоне, тем более что это просто больная фантазия на фоне бессонной ночи – и не более того. И вообще, правильнее всего сейчас отбросить эмоции и заняться настоящим делом. Они приехали познакомиться с городом и полюбоваться его красотой. Вот именно так и стоит поступить. Вовсе не беда, если Татьяне захотелось пофлиртовать с молодым и красивым мужиком, не стоит так нервничать. У нее и так жизнь не сахар. Если вспомнить ее Мурашова, волосы сразу дыбом встают.

Мурашов – это отдельная, очень грустная и удивительно долгоиграющая история. Нудная, примитивная и, на взгляд Алины, совершенно бесперспективная. Проклятый гад Мурашов уже почти восемь лет морочит бедной девке голову. Эта дрянь не дает Татьяне жить, дышать и спать спокойно. Такую приобрел власть над Домашневой, что страшно сказать. Манипулирует ее чувствами, как ему хочется. Жениться не собирается, это точно не входит в его планы. И в то же время упрямо, по-садистски, не отпускает веревки, на которых Татьяна болтается с обреченностью бесправной марионетки уже который год. Если все это безобразие называется любовью, то гори она, эта любовь, синим пламенем.

Алина ненавидит Мурашова всеми фибрами души, и чувство это вполне оправданно. Во-первых, этот урод старше Татьяны на десять лет. По житейским меркам зазор неплохой, он обычно дамам дает по жизни замечательную фору, прибавляет уверенности в себе и повышает личную самооценку. Но только не в этом случае.

Их роман начинался очень бурно, страсти кипели поистине неземные. Мурашов не давал Татьяне ни малейшего шанса опомниться или глянуть в сторону. Налетел на девку аки коршун. С его стороны бушевали штурм и натиск такой сокрушающей силы и умения, что молодой девчонке снесло крышу от внимания и обожания взрослого мужчины в один миг и навсегда. У Татьяны выхода не было. Она оказалась заложницей обстоятельств, вечных, как мир. Девочка искренно влюбилась во взрослого мужчину, который очень выгодно отличался от ее ровесников, и пропала. Еще бы не пропасть. Пока ее ровесницы гуляли под луной по улицам родного города за ручку с такими же юными сокурсниками, как они сами, у ног Домашневой уже был целый мир. Ей дарили шикарные букеты, ее встречали из колледжа на хорошей машине, приглашали в фешенебельные рестораны, ей открывали дверь во взрослый, загадочный мир, в который страстно хотелось попасть поскорее.

Сокурсницы завидовали Домашневой самой страшной завистью. И только Алина понимала, что дела у подруги складываются далеко не лучшим образом. Она одна знала, что взрослый мужчина женат. Брак у него случился ранний и, по его словам, крайне неудачный, что, впрочем, не помешало ему обзавестись наследником. Из семьи он ушел, вернее, его ушли. Мир не знает героинь, кроме ее чокнутой подруги, способных терпеть рядом с собой настоящее чудовище. Алина прекрасно понимала эту незнакомую женщину. Это Татьяна при любых обстоятельствах и условиях находила миллион резонов, чтобы оправдать не очень красивое поведение любимого. Ей бы не финансистом быть, а адвокатом. Достигла бы необыкновенного карьерного роста.

Мурашов вцепился в девчонку мертвой хваткой. Он ей не то что опомниться или в другую сторону посмотреть не дал возможности, он дыхнуть не позволил. Как только Татьяне исполнилось восемнадцать, они сняли квартиру и стали жить в так называемом гражданском браке. Но счастье, о котором взахлеб мечтала Домашнева, оказалось кратковременным. Прожили они в общей сложности месяца три, и Татьяна при этом не выглядела счастливицей. Мало того что все бытовые проблемы были взвалены на ее плечи, суженый оказался ревнивой и довольно привередливой скотиной. Он требовал к себе исключительного внимания, капризничал по пустякам и гнобил девку изо всех сил. Татьяна не жаловалась, не ныла, тащила бремя гражданского сожительства с героизмом декабристки. Но Алина не дура. Ей не нужны были подробности и детали, чтобы представить эти веселые картинки в действии. Если честно, она несколько иначе представляла себе семейное счастье. У Татьяны даже характер изменился. Она умудрилась за столь короткое время превратиться в замкнутое и издерганное существо. От ее жизнерадостности и вечного оптимизма остались одни воспоминания.