– Как скажешь, – с беспокойством в сердце пожала плечами Аня. – Ты первая кошечка, которая относится ко мне хорошо, и я ценю это!

Чепец вернулся на своё место, а оброненные «покупки» – в руки к Вике:

– Я очень хочу, чтобы мы с тобой всегда оставались подругами.

– Мы – лучшие на свете подруги, Вик, даже не сомневайся! Как сёстры!

– Как скажешь... Но нам очень пора – опасно опаздывать! – ответила на это Вика.

До особняка-гостиницы оставалось совсем чуть-чуть, с четверть часа ходу, когда дорога потянулась вдоль ограды кладбища. И хотя время близилось только к одиннадцати, но темнота спустилась на землю уже ночная. Тусклые редкие столбы-фонарики едва-едва освещали дорогу.

– Что-то у меня мурашки по коже забегали! – испуганно пожаловалась Вика подруге, переложив оба свои мешка в одну руку, а второй цепляясь за Аню.

С кладбища раздался вой. Его подхватил ещё один голос, ближе.

– Бежим! – пискнула Вика и потянула за собой Аню.

Девушки бросились бежать.

– У-у-у!!! – раздалось уже ближе.

– Если это собачки, мы договоримся, – неуверенно пропыхтела на бегу Аня.

– А волки? А нежить? Тут же кладбище! – отвечала на бегу Вика, она явно сдерживала себя, чтобы не пуститься бежать быстрее, а она могла, но не бросать же подругу! – Ещё и Дикая Охота на носу! Упаси нас Князь Тьмы от созданий своих!

– Помогите мне, – нашёптывала на бегу Аня, – помогите, друзья...

– У-у-у!!! – раздавалось сзади, но, Боже, как же близко!

– У-у-у! – всего в трёх десятках метров перед ними через невысокую кладбищенскую ограду перемахнул зверь. И ещё один – позади девочек, которым пришлось остановиться.

Это были огромные чёрные псы. Красные, горящие во тьме глаза. Дымящаяся, взъерошенная шерсть.

– Баргесты! – охнула Вика. – Так и есть, Гон на носу...

Снова «покупки» оказались на земле. Когти выскользнули из рук Вики ещё больше, сантиметра на 3-4, она пригнулась и «напружинила» ноги:

– Шшш...

– Тише, пёсики, тише! Мы просто идём мимо, никого не трогаем, – попыталась Аня. – Хорошие собачки, хорошие.

–Р-р-р!!! – чёрные псы припали на передние лапы и зло зарычали.

– Это не собаки, и даже не их родственники волки – бесполезно! – прошипела Вика.

«Помогите, прошу!» – взмолилась Аня, взывая к новым друзьям.

– Гав-гав-гав! – сзади по дороге со стороны Праги неслась свора собак. Бездомные дворняги, те, кого сегодня днём приласкала Аня. – Гав-тяф!

Собачки бежали со всех лап: маленьких, больших и крохотных. Да-да, даже небольшие собачонки летели на зов Ани.

Р-р-р! У-у-у!!! – Зарычали и завыли баргесты.

Собаки залаяли ещё громче, разъярённей. Их было больше десятка, и хоть они сильно уступали размерам и «страшностью» баргестам, те, похоже, решили сегодня не связываться и, снова коротко взвыв, перемахнули обратно через ограду.

Собаки добежали до девушек.

– Спасибо, мои хорошие! Спасибо, мои красивые! – гладила своих спасителей Аня, а собаки довольно виляли хвостами и позволяли приласкать себя девушке.

Вика снова втянула когти – ни одна из собачек не проявляла к ней враждебности:

– Ничего себе! – тихо шепнула она сама себе.

Так вся стая и сопроводила девушек до самых ворот особняка.

– С собаками на территорию нельзя! – однозначно заявила охрана.

– Приходите к воротам завтра днём, я обязательно вам что-нибудь вынесу с кухни! – на прощание шепнула Аня собачкам.

На улице снова пошёл дождь.

– Припозднились! – поприветствовал дворецкий девушек, когда те полдвенадцатого вошли в гостиницу. – Но рад, что обе целы.

Он скосил глаза на окровавленные уже ногти Вики:

– Ты – отнеси мешки Урсуле, – приказал он Вике, – а ты – прикрой-ка на втором этаже окошко. Ветер распахнул.

Аня отдала мешочки Вике и отправилась выполнять поручение. Уже поднявшись по лестнице на второй этаж и пройдя полпути до окна, девушка краем глаза увидела какое-то движение вдоль стены. Она обернулась и успела лишь заметить что-то прозрачное, втянувшееся в портрет на стене рядом с дверью номера «7».

– Кто там? – непроизвольно вырвалось из уст Ани.

Тишина. Только шум дождя.

– Да нет, показалось! – вслух сама себе для храбрости чётко и ясно произнесла девушка и подошла к портрету.

Тот чуть покачивался. А на девушку с него смотрел грузный мужчина в мундире и генеральских, быть может, погонах-эполетах. За окном свистел ветер, и дождь стучал по окнам, попадая на подоконник внутри коридора. Окно было приоткрыто.

– Ветер, – сказала Аня и закрыла окно. – Это всё ветер, он раскачал её.

– Да-да, ветер! – нашептал ей Ветер на ушко, а за окном сверкнуло, и грянул гром.

– Стоять! – внезапно окликнул дворецкий Аню, когда та собиралась пройти мимо него по лестнице в подвал, и преградил ей дорогу.

– Стою! – испуганно выдала девушка.

– Я не тебе, проходи быстрее! А ты – разворачивайся обратно! Это непозволительно – гостям спускаться в подвал! Да и выходить из номера можно строго по расписанию! Правила Вам были уже озвучены. Ещё одно предупреждение – и мы с Вами попрощаемся! – строго отчитывал кого-то дворецкий.

Кто-то грустно вздохнул за спиной у Ани (или ей показалось?), и послышался отчётливый звук шагов, удаляющихся по лестнице. Аня обернулась: звук есть, а никого нет! Плохо, когда никого нет. Но, с другой стороны, – гораздо безопаснее, когда ты один.

[1] От немецкого – Knicksen – поклон с приседанием, совершаемый девушкой при знакомстве или в знак благодарности. Получил распространение через посредство немок гувернанток.

[2] В переводе с немецкого – «оборотень», «полнолуние», «вампир» и «кровь».

[3] В переводе с чешского – «Здравствуйте, девушки!»

[4] В переводе с итальянского, что бы это ни значило, дословно – «Моральный долг русского туриста».

[5] В переводе с английского – «Пошли!»

Ночь четвёртая, или Западня и Судьба

Капкан захлопнулся, схватив за лапку.

Коль жить захочешь – грызи культяпку!

Охотник близко, в руках – двухстволка,

И лают псы, почуяв волка...

«Да-а-а! Что за день был вчера! А что за вечер? Брр! Вспоминать страшно... Баргесты, Дикая Охота... Да и Вика оказалась необычной девчонкой. Странно всё это! Странно и подозрительно!»

А ещё прошедшей ночью что-то случилось в особняке. Тёмное и нехорошее. Говорят, сам дворецкий обыскивал номера постояльцев. Дежурившая этой ночью светленькая австрийка-горничная Миа так и