— Хорошо, — сказал Мюррей, — я берусь работать для вас на этих условиях. Какими будут последствия, такими будут.

Девушка кивнула:

— Нам нужно именно это.

— Возможно. — Он нажал кнопку звонка под столом, вызывая миссис Нэпп. — Сколько у меня времени? Когда суд?

— Шестнадцатого января. Около полутора месяцев.

— Маловато. Чтобы начать, потребуется время, и мне понадобится Ландин. Когда сможете привезти его сюда?

Девушка казалась ошеломленной неожиданно быстрым ходом событий.

— Не знаю. О, конечно, в воскресенье. Он всегда приезжает домой по воскресеньям. Но вас тогда здесь не будет?

— Да, но это не важно. Здесь будет один из моих людей, Он включит для вас магнитофон. Или Ландин утратит перед магнитофоном дар речи?

— Уверена, что нет.

— Отлично. Тогда ему придется изложить всю историю, включая фамилии, адреса, места, время — все подробности. Не важно, сколько он наговорит, часто ли будет останавливаться, чтобы подумать. Все равно за пленку платить ему. Можете передать Ландину это от меня.

В дверях появилась миссис Нэпп, и Мюррей жестом пригласил ее войти. Она, хороший солдат, встала у стола навытяжку, держа наготове блокнот с карандашом.

— Миссис Нэпп, эта юная леди — невеста Арнольда Ландина, мы только что говорили о его деле. Кажется, мы все-таки возьмемся за него.

Миссис Нэпп была хорошим не только солдатом, но и человеком. Она посмотрела на девушку, потом снова на блокнот, и губы ее изогнулись в странной гримасе.

Мюррей холодно сказал:

— Откройте досье на его имя и составьте обычный договор на наши услуги. Ах да. Его в воскресенье будут записывать на пленку, поэтому поручите одной из девушек в понедельник утром первым делом сделать расшифровку. И договоритесь о встрече с Ральфом Харлингеном в начале будущей недели. Здесь, если можно.

— Хорошо. Это все, мистер Керк?

— Да, все.

Когда она ушла, девушка сказала:

— Вы здесь очень деятельны, не так ли?

Это не было комплиментом, она произнесла это чуть ли не с неприязнью.

— За это нам платят деньги, — безапелляционно ответил Мюррей. — Кстати, получил Ландин недостающую в обвинительном акте информацию о конкретных подробностях вменяемого преступления?

— Да. Маккадден взял ее для него.

— Тогда пусть принесет ее в воскресенье и оставит для меня. Думаю, вы все равно будете звонить ему.

— Да, — ответила девушка. — Непременно.

Мюррей подождал, пока в наружном коридоре за ней не захлопнулась дверь лифта, потом подошел к окну. Дождь прекратился, улица внизу была заполнена первым потоком спешащих домой конторских служащих, Санта-Клауса с его принадлежностями уже не было. Потом перед зданием появилась эта девушка. Немного постояла в неуверенности, запахивая рукой воротник пальто, потом пошла вместе с толпой вниз по улице. Даже с этого расстояния Мюррей видел, что мужчины поворачиваются и смотрят на нее.

«Еще бы, — подумал он, внезапно возненавидев их за это. — Еще бы».

Досье: АЛ 391

Магнитофонная запись: АЛ 391–01

Произведена: 27 ноября

Расшифровка: 28 ноября

Выполнила: Долорес-Мэй Малкуин

Меня зовут Арнольд Ландин, мой постоянный адрес — Бликер-стрит, 500. Это район Гринвич-Виллидж. Я нес службу в Третьем отделении Западного Манхэттена, оно занимает территорию в Среднем Манхэттене от Пятой авеню до реки Гудзон. Я служил в полиции нравов, значок номер 32С720.

Вся эта история началась третьего мая. Утром я встретил своего приятеля в полицейском участке, мы работали в паре и не теряли друг друга из виду. Его имя Бенни Флойд — Бенджамин Флойд, — но адреса его я не знаю. Живет он где-то в Куинзе, неподалеку от рынков подержанных автомобилей.

В общем, тем утром мы работали на Седьмой авеню, на маршруте от полицейского участка до Центрального парка, держась близко друг к другу, потом перешли на Восьмую авеню и пошли обратно к деловой части города. Высматривали мы главным образом букмекеров — те, что работают на улице, появляются примерно в это время, в промежутке между появлением в газетах вкладышей, посвященных скачкам, и перед часом дня, временем начала скачек на нью-йоркских ипподромах.

По Восьмой авеню мы почти все время шли по разным сторонам улицы, не теряя друг друга из виду. Иногда сходились, чтобы поговорить. Около двенадцати часов купили по сандвичу с сосиской в буфете возле «Мэдисон-Сквер-Гарден», и пока что все было спокойно. Помню, я что-то сказал Бенни о работе на другой территории, так как мне показалось, что какой-то тип заметил нас, шедших по авеню, и поспешил вперед предупредить букмекеров и сборщиков ставок в нелегальной лотерее. Не помню точно, что он ответил, но мы продолжали идти по Восьмой, и возле Сорок пятой улицы я наконец заметил этого человека. Он действовал прямо на виду.

Там есть магазин, где продаются всевозможные театральные принадлежности, потому что в округе есть театры, а рядом с ним одно из тех заведений, где торгуют порнографическими книжками и юмористическими сборниками — у них есть витрина, заполненная этой ерундой, — а между ними проход, ведущий к многоквартирному зданию. И этот тип стоял, слегка углубясь в проход, из кармана его торчал посвященный скачкам вкладыш. Он был весь на виду. Ему не хватало лишь кассового аппарата, чтобы регистрировать ставки.

Я немного отстал, наблюдая за ним, и когда он принял три ставки, подошел к нему. Когда сказал, что он задержан, этот тип поднял жуткий крик — что это, черт возьми, значит, он просто стоял там, никому не мешая, и все такое прочее. Не умолкал, пока я не обшарил его карманы, где обнаружил пачку денег, взятых в качестве ставок, и шесть выигрышных билетов. Я взял их, вкладыш и два карандаша, которые он спрятал — нужно иметь все эти улики для поддержки обвинения на суде, — и тут он слегка притих, хотя продолжал вести себя отвратительно. Ах да, его звали — зовут — Эдди Шрейд, живет он на Стилвелл-авеню, 3501. Она проходит по южному Бруклину и центру Кони-Айленда.

Он пригрозил:

— У меня есть друзья. Я связан со многими значительными людьми. Они разделаются с тобой за это, безмозглый фараон.

Я поведал ему, что охотно выслушаю, кто эти его друзья, если он захочет сказать. Потом заберу их туда, куда веду его, и это облегчит мне работу.

Тогда он принялся хныкать:

— У тебя мои деньги, давай на этом расстанемся. Зачем тебе меня забирать? Я попадаюсь впервые. Я чист. Просто хотел зашибить доллар-другой.

Тут подошел Бенни с противоположной стороны улицы. Я объяснил ему, в чем дело, и мы стали решать, идти пешком в участок или ехать, потому что были далеко в жилой части города.