— Это, короче, мои предки, — проявил чудеса этикета Князь! — С ними тетка и дядя, ну ты их уже видела, это предки Яна. На остальных можешь внимания не обращать, я и сам их от силы раза три в жизни видел.

Я в шоке. Присутствующие — так же, и только Стужеву море по колено.

— Пап, — крикнул он оторопевшему родственнику, — руку протяни.

Мечеслав, если рассуждать логически и от отчества Стужева отталкиваться, протянул могучую мозолистую длань — в ту же секунду золотые наручники намертво сковали нас с отцом, обнаглевшим от наглости няшки.

— Так, дополнительные меры безопасности, — объяснил мне… муж.

Затем развернулся и покинул прибалдевшее собрание.

Осталась я, прикованная к абсолютно неизвестному мне мужику, застывшая Снегурка, нервно хихикающая Марья Кощеевна и почему-то тоже тихо ржущий ее супруг. Ну, Мечеслав молча изучал меня пару секунд, после чего вежливо произнес:

— Присаживайтесь, Рита.

Медленно опустилась на подложенную вторым мужчиной подушку. А отец Стужева все так же вежливо поинтересовался:

— Вас уже можно поздравить?

Две пары жадных глаз — Снегурочки и Марьи Кощеевны — нацелились на меня.

— Мне можно посочувствовать, — простонала едва слышно.

Мужчины переглянулись, и муж Кощеевны осторожно спросил:

— Так все-таки поженились?

Молча кивнула. Начало трясти. А еще все смотрят шокированно, особенно Снегурочка. А еще…

— Рита, — отец Стужева похлопал по плечу, видимо, в попытке приободрить, — понимаю, после всего случившегося вам кажется, что Александр принял несколько… мм… поспешное и основанное на негативных эмоциях решение, но…

Внезапно наверху послышался рев, затем грохот, словно там где-то в одной из комнат разошлись раскаты грома и вообще буря надвигается.

— Ой, — прошептала я, — а вообще по какому поводу собрание?

— По поводу получения книги Хранительниц Терры, — меланхолично пояснила Марья Кощеевна. — За этим фолиантом наши семь тысяч лет охотились. А вы здесь с Кощей зачем?

— За книгой, — пробормотала испуганно, осознавая весь масштаб важности учебника магии, выданного мне Ягой.

А наверху раздалось:

— Коша, не смей!

По лестнице прогрохотали чьи-то шаги.

— Кошшша! — орал Кощей.

— Попросишь у Риты, — невозмутимо крикнул в ответ Стужев, — она девочка добрая, может, и даст.

И Князь размашисто-вальяжной походкой вошел в помещение, где все, затаив дыхание, ждали развития событий.

— Все, нам пора, — весело сообщил всем Стужев, и браслеты щелкнули, отпуская меня и Мечеслава. — Ритусь, пошли. — Я торопливо поднялась, и тут он добил: — У нас с тобой самое интересное в браке намечается.

С размаху села обратно.

Испуганно посмотрела на Князя и слабеющим голосом спросила:

— Сссупружеский долг?

Мне вернули удивленный взгляд, после чего Стужев покачал головой и укоризненно так:

— Ритка-Ритка, вечно ты только об одном и думаешь… Я ей о духовном, о размере зарплаты, а она… Эх, ты… Хотя что еще от тебя ожидать, после кина в той лживо-порнографической лужице.

Совершенно пунцовая, я поднялась, — спасибо Мечеславу, поддержал и помог встать, — подошла к Князю и тихо спросила:

— То есть ты мне сейчас зарплату отдавать будешь?

— Конечно, — уверенно подтвердил Стужев, призывая зеленоватый сверкающий дымок. — Сразу после того, как ты мне и супружеский долг, и проценты, и да — по кредитам, зараза бессердечная, расплатишься.

Я остолбенела, только и хватило сил спросить:

— По каким кредитам?!

— Эротическим, Ритусь, — нагло сообщил новобрачный, выдирая нас из сказочного мира.

* * *

Нас перенесло в дом Александра, в тот самый, в котором был Генри, и едва под ногами возник ковер с длинным ворсом, чьи-то глотки заорали:

— Мы желаем счастья вам, и оно должно быть таким…

Ненавижу эту песню! Я скривилась, и глотки тут же сменили пластинку, заорав:

— Горько!

Новобрачный с воодушевлением взялся за дело подслащения. Но я уклонилась от его жадных до этого дела губ и огляделась. Гостиная мне была знакома — два скелета и одно привидение тоже. Узрев мой взгляд, уже вдубль пьяная троица радостно завопила:

— Сочувствуем!

Охренеть! Вот просто охренеть!

— Так, балаган прекратили и свалили, — решительно пресек веселье Стужев. — На сегодня свободны.

Два скелета и привидение пригорюнились.

— Свободны, я сказал! — прорычал Князь.

Привидение, ковыряя пол призрачной ногой, подняло на хозяина самый невинный взгляд и так же, ну очень невинно осведомилось:

— А вдруг вам что-то понадобится…

— Вон! — ледяным тоном приказал мой… муж.

Скелеты бросились к дверям, привидение сразу сквозь стену прошмыгнуло, и уже с улицы донеслось его обиженное:

— А раньше смотреть разрешал…

— Так то раньше, а это — жена, — резонно пояснил Генри.

— И… и в душе не смотреть, значит? — потрясенно вопросило привидение.

— Жить надоело? — спросил Иван-скелет. — Он на нее сам смотреть боялся, а тебе, значит, разрешать должон?!

Дверь закрылась, отрезая от нас призрачно-скелетистую прислугу. Нет, у меня много вопросов появилось, но…

— Все, Ритка, — хрипло сообщил мне Стужев, отбрасывая учебник магии на стол, — переходим к самому интересному.

И подхватив меня на руки, Князь понес наверх, с самой счастливой улыбкой на лице! С такой счастливой-пресчастливой, а еще предвкушающей, а еще…

— Сашша, — простонала вконец перепуганная я.

— Да, Ритусик? — глядя четко вперед и похабненько так усмехаясь, вопросил муж.

— Сашшенька, а что ты сейчас делать собираешься? — Тупой вопрос, знаю.

— Размножаться, — не стал лукавить внук Кощея. — А хочешь, сообщу самое интересное?

— Дддавай, — запинаясь, согласилась я.

Александр внес меня на второй этаж, свернул к спальне, ударом ноги распахнул дверь, зашел, остановился и, весело подмигнув, произнес:

— Ты будешь заниматься тем же, Маргош. Тебя к этому теперь закон Российской Федерации обязывает.

И меня осторожно поставили на ноги. А затем…

У меня вообще появилось ощущение, что Стужев мне просто опомниться не дает и вообще ситуацию осознать, и… И мир стремительно закружился, едва Князь снова начал целовать, уже не бережно и нежно, совсем нет — ярко, страстно, прикусывая мою нижнюю губу, вырывая стон за стоном и заставляя отступать к постели. Я ощущала это, каждый шаг назад, что он вынуждал сделать. Но его пальцы на моих щеках, губы, неистово целующие, хриплое срывающееся дыхание, — и вихрь невероятных ощущений затянул окончательно… И я не сопротивлялась, у меня окончательно сорвало крышу от его наглости, напора, страсти и… и того, как он целуется.