Я подозреваю, что миф о доминантности жеребцов просуществовал так долго благодаря тому, что их поведение куда более театрально. Они пыжатся, фыркают, ржут и визжат, а если доходит до настоящей драки, становятся на дыбы и проявляют прочие признаки воинственности. Кобылы, напротив, смиренно щиплют травку, выкармливают жеребят и не отличаются резким нравом.

Британская исследовательница Дебора Гудвин предполагает, что представление о доминировании жеребца может восходить к иерархической структуре нашей культуры.[30] Она считает, что именно собственная концентрация на доминировании заставляет нас зашоренными глазами взирать на взаимоотношения лошадей.

«Фактор шор» может быть причиной того, что нам часто не удается заметить гибкость природного поведения коней. Традиционно мы представляем себе наши отношения не в виде партнерства, а антропоцентрично, то есть считаем, что властны над лошадьми, а они нам подчиняются. Таково наше восприятие естественной природы вещей. На этом история якобы заканчивается, но мы невнимательны, а потому многое не понимаем. В частности, не учитывается тот факт, что общественная жизнь кобыл может быть довольно сложной. Одна кобыла может доминировать над второй, вторая над третьей – но третья, в свою очередь, над первой.

Более того, выходит, что кобылам не приходится вести жестокие схватки, чтобы добиться желаемого. Вместо этого они пользуются методикой терпения.

Например, Рэнсом полагает, что всего лишь около половины жеребят в изучавшихся им табунах рождалось от доминировавших в них жеребцов. Это открытие опровергает общепринятую точку зрения, утверждающую, что жеребцы часто убивают тех жеребят, чьими родителями не являются.[31] Я была удивлена.

«То есть кобылы “ходят налево”, когда никто этого не видит?» – спросила я.

Он ответил мне, рассказав историю кобылки по прозванию Высокий Хвост, невзрачной и невысокой лошадки с проваленной спиной и некрасивой шкурой. Мы наблюдали за ней у подножия гор Прайор, со стороны штата Вайоминг. Свое прозвище Высокий Хвост она получила из-за того, что репица хвоста находилась на ее крупе несколько выше положенного. Высокий Хвост, стареющая буланая лошадь с широкой и непрерывной черной полосой по спине, имела на холке и на нижней части передних ног полосы, как у зебры. За исключением этих очевидных отметин, Высокий Хвост ничем не отличалась от обыкновенной кобылы, пасущейся на поле фермы. Не зная повести ее жизни, можно было принять ее за пони или отставную пахотную лошадь. Дни славы и блеска в ее жизни давно миновали, и вы, пожалуй, не удостоили бы ее вторым взглядом.

Тем не менее собранные Рэнсомом материалы свидетельствовали, что у этой кобылы за ее долгую жизнь было несколько долгих связей с жеребцами. Она чувствовала глубокую привязанность, во всяком случае к одному из них, приятелю ее молодости. Высокий Хвост, безусловно, не обладала такой физической силой, как жеребцы вроде Дюка или Текумсе, однако в изобилии была наделена жизненной силой. Она использовала свои шансы.

Живущие на воле лошади всегда себе на уме. Филлис Притор говорила мне: «Они думают как-то иначе, чем мы. Это все, что я могу сказать. Они думают по-другому».

Если мустанги в целом «думают по-другому», не так, как домашние кони, то Высокий Хвост явно думала не так, как прочие мустанги.

Многие из лошадей, населяющих горы Прайор, предпочитают проводить лето на пышных цветущих лугах, расположенных на сотни метров выше того места, где мы стояли, наблюдая за Высоким Хвостом. Эти горные луга, полные ароматных люпинов, сладких лютиков и прочих деликатесов, являются вошедшей в поговорки «землей, в которой течет молоко и мед»[32] для животных, вынужденных переживать непредсказуемые и суровые зимы Вайоминга.

Тем не менее Высокий Хвост никогда не поднималась туда. Она родилась в 1989 году внизу, в гораздо более пустынном краю, и предпочла там и остаться. В этом заключается одно из крупных различий между конскими табунами и стадами травоядных животных. Кони выбирают собственный дом, знакомую территорию. Они кружат по своей земле и летом предпочитают продутые ветрами всхолмья, а зимой защищающие их долины и редко передвигаются на большие расстояния.

Рэнсом впервые познакомился с Высоким Хвостом в 2003 году. Он обнаружил, что кобыла проводила время в обществе Сэма, жеребца, родившегося в 1991-м. Они составили пару, по мнению Рэнсома, образовавшуюся во время их юношеских скитаний. Старый миф утверждает, что жеребцы покоряют кобылиц, однако, если хорошенько присмотреться, вы сумеете заметить, что кобылы подчас старательно завоевывают их внимание.

Они могут быть столь же напористыми и настойчивыми, как жеребцы.

Альянс Высокого Хвоста и Сэма начался и продолжался. Они оставались вместе год за годом. Постепенно к ним присоединялись другие кобылы, и Сэм оказался связанным с этой небольшой группой кобыл и жеребят. Исследования показывают, что жеребцы мирно соединяются с кобылами примерно в половине случаев. Жеребцу нет необходимости «покорять» кобылу, которая и так часто более чем согласна на партнерство.

Вскоре после того, как Рэнсом начал следить за группой Высокого Хвоста и Сэма, он заметил, что неподалеку от них держится второй, более молодой жеребец. Сэм не приветствовал появление молодого конкурента, получившего кличку Сидящий Бык.[33] Чем больше молодой конь пытался влиться в группу, тем чаще Сэм отгонял его. Он тратил много сил на то, чтобы избавиться от соперника, но безуспешно.

Всякий раз, когда Рэнсом видел косяк Высокого Хвоста, Сидящий Бык обнаруживался где-то рядом. Он обретался на краю, выслеживал кобыл и избегал Сэма. Такой жеребец, называемый в науке сателлитным, пользуется выжидательной стратегией случки. Он всегда находится рядом, где-нибудь на краю, рассчитывая привлечь внимание одной из кобылиц. «Держится как следопыт», – кратко сформулировал Рэнсом. В научной литературе есть упоминания о том, что сателлитным жеребцам иногда удается договориться с лидером группы; таким образом они постепенно приобретают возможность на ограниченной основе совокупляться с некоторыми кобылами, однако взаимоотношения Сэма с Сидящим Быком складывались иначе. Кони постоянно дрались. Тем не менее Сидящий Бык держался рядом с косяком, дожидаясь своего часа.

И час настал в 2004 году. Лошади, живущие у подножия гор Прайор, постоянно испытывают потребность в питьевой воде. Косяк, к которому принадлежала Высокий Хвост, часто спускался по крутым стенам каньона Биг-Хорн, чтобы досыта напиться речной воды. Однажды лошади группой направились вниз. Записи показывают, что Сэм не позволил Сидящему Быку спуститься вниз. Пока молодой жеребец оставался наверху, остальные кони пили воду, находясь на небольшом пригорке. В это время вода стала подниматься из-за случившегося в верховьях реки ливня. Поток затопил ущелье, отрезав животным путь к отступлению. Примерно две недели Высокий Хвост, Сэм и остальные находились в западне без еды. Ситуация была настолько тяжелой, что одна из кобыл умерла в родах.