а потом и вовсе рухнул, погружаясь в глубочайший сон. Рида подхватила инструменты и вошла в покрытое сажей здание. Аккуратно ступая по наиболее исхоженным участкам, она обходила тела спящих людей.

Останки дирижабля представляли собой удручающее зрелище, хотя тела вынесли, едва огонь был потушен. Один шаг на ступени. Конструкция угрожающе скрипнула. Рида замерла на месте и нервно выдохнула, после чего решительно поднялась на борт. Само собой… все, что могло сгореть, сгорело, оставив лишь металлический каркас и сильно обугленную древесину.

Первым делом, ни капли не раздумывая, она прошла к узкой служебной двери. Покореженный взрывной волной металл тоскливо взирал на очередную посетительницу с петель, покорно пропуская ее в недра. Дирижабль скрежетал от каждого шага. Казалось, этот звук разносился по всему городу. Рида тряхнула головой и зажгла керосиновую лампу. Ей не терпелось взглянуть на официального «виновника» взрыва — двигатель, который якобы не выдержал давления.

Девушка поднялась в машинное отделение. Как ни странно, эта часть сохранилась куда лучше пассажирской гондолы. Отсыревшая от пара обшивка сравнительно не пострадала, пускай и покрылась слоем сажи. Покореженные баки для воды угрожающе склонились, с них все еще капала вода, ударяясь о пол. Небольшие лужицы мерзко хлюпали под ногами в такт скрипу конструкции, от чего Рида чудом не выла. Она приблизилась к двигателю. Металл искривлен, но цел… Фыркнув, девушка поставила ящик с инструментами на пол и достала разводной ключ, пару отверток и ножовку по металлу, на случай, если просто снять крышку с двигателя не выйдет. Поршень в порядке, клапаны повреждены, но как будто смяты. Внешним давлением. Вернув крышку на место, Рида окинула внимательным взглядом мрак помещения, разогнать который керосинка не в силах. Как и ожидалось, с двигателем все было в порядке. Не он стал эпицентром взрыва, но нечто рядом. Отблеск света коснулся топки. Печальное зрелище. Громадной печке досталось куда больше, и пожар успел сожрать куда больше следов, прежде чем вода добралась до него. Девушка заглянула внутрь, обвела взглядом дымоходную трубу и выдохнула с какой-то непередаваемой помесью разочарования и понимания — разорванная сверху конструкция явно наталкивала Риду на неутешительные выводы.

Рида подхватила инструменты и, подозрительно поглядывая на разрыв, направилась в пассажирскую гондолу. С одной стороны, печь — тоже, в некотором роде, часть двигателя, и речь, по-видимому, шла о ней; с другой же стороны… С другой стороны, десятки погибших пассажиров и пожар, который в машинном отделении довольно быстро прекратил свое существование. Если бы огонь распространялся от топки, у людей было бы время сбежать. Но тогда… Девушка сглотнула, вспоминая. Все произошло безумно быстро. Взрыв и пламя! Крики и скрежет! Выбитые стекла… Нет! Все не может быть так! Не может быть, что все это произошло из-за хренового дымохода!

Тряхнув головой, Рида вдруг осознала, что стремительно приближается лицом к полу. Откинув ящик чуть вперед, она схватилась за каркас сидения, тормозя падение. По дирижаблю прокатился невыносимый грохот, наверняка отлично слышимый снаружи. Рида замерла. Когда грохот, наконец, прекратился, она прислушалась: Илинея все еще играла, но мелодия явно близилась к финалу, а полученной информации для выводов маловато.

— Ладно, — выдох, — ладно. Времени нет.

Она поднялась на ноги и, прежде, чем потянулась за инструментом, бросила злобный взгляд на сидение, бессовестно поставившее ей подножку. И уже удивленно приблизилась. То, как вывернуло и местами порвало металл, явно выбивалось из общего «концепта». Будто кратер! Неужели… Рида осеклась: виолончель больше не звучала. Пора убираться!

Схватив ящик с инструментами, девушка выскочила из печальных останков и быстро помчалась мимо понемногу приходящих в себя сотрудников. Илинея, тем временем бесстрастно упаковывала виолончель в чехол, бросая короткие взгляды на станцию. Рида пронеслась мимо нее, словно смерч, на ходу зазывая ее с собой, и свернула куда-то за угол. Лишь там она позволила себе остановиться и выдохнуть. Не торопясь, колдунья проследовала за подругой.

— Итак?

— Отойдем отсюда подальше, — все еще пыталась отдышаться не привыкшая к подобным нагрузкам девушка.

— К Вилье?

— Нет, — она покачала головой, — туда, где лишних ушей не будет. Идем на наше место, по дороге все расскажу.

С этими словами она вновь зажгла керосинку и свернула в лесопосадку, за которой простиралось кладбище, пожалуй, самое уединенное место в городе. Они шли, не нарушая молчания, пока огни уличных фонарей не скрылись из виду. Лишь после этого Рида подала голос, тихо расписывая все, что видела.

— Я уверена, что это не случайность. Оно сдетонировало в двух местах, иного объяснения я не вижу.

— Мда… труба не могла бы нанести таких повреждений, — отстраненно проговорила Илинея, сосредоточенно глядя под ноги.

— Вот и я о том же! — на секунду она задумалась. — Да и не могло ее так из-за мусора разорвать! Еще этот пожар… Не знаю, зачем и кто это сделал, все, что могло к ним подвести, очень удачно сгорело!

— Почему эксперты несут всю эту ахинею? — Илинея не отрывала взгляда от земли.

— О чем ты?

— Ты, конечно, что-то в этом да понимаешь, но ты не специализируешься на… — она покрутила кистью, словно подгоняя к себе слова, — на взрывах и всем вот этом, на всех этих следах. Но даже ты, просто осмотрев останки, поняла, что случившееся далеко от несчастного случая. А эксперты словно дурачков изображают!

— Никто из посторонних не видел, что там внутри, предъявить им нечего, — Рида пожала плечами. — Может, ищут еще какие-то следы…

— Или пытаются их скрыть. Вспомни, в том году музей чуть не сгорел, сразу по радио разнесли. И про поджог, который «не точно, но скорее всего», и про подозреваемых. А здесь — тишина! — она остановилась у одной из оградок, почти ушедших под землю. — Очевидный подрыв, и тишина… Даже не так! Они не просто молчат, они нам лапшу на уши навешали, но «следствие» не прекратилось. Станцию постоянно караулят. Не расчищают, не говорят о ремонте или отстройке. Просто караулят!

— Иля, — Рида посмотрела на внезапно заведшуюся подругу, — два дня прошло только. Это странно все, конечно, но для паники рановато.

Илинея отвела взгляд.

— Да. Да, ты права.

— Ты сама не своя сегодня, — она положила руку на плечо блондинки. — Что-то еще случилось? В академии? Родители?

Колдунья притихла. В горле, будто ком застрял.

— Чарльз… — просипела она.

— И что он опять тебе наговорил? — Рида отставила ногу назад и скрестила руки на груди.

— Он умер, Рида, — колдунья влажными глазами посмотрела на нее.

Рида чуть удивленно вскинула брови, но никакого сочувствия на ее лице не читалось. Искренне сопереживать бедам незнакомцев она не могла, а уж бедам незнакомых магов — тем