— Так ему всю голову разворотило. Мозги и осколки черепа асфальт забрызгали и стеклянные двери.

Девушка схватилась за голову и громко закричала:

— Заткнитесь. Не говорите о нем так. Все заткнитесь.

Камера выхватила в ее вытянутых руках пистолет. Она направила его на Ахмеда. Голос за кадром сказал, что Нармузинов — ее отец.

— А ты? Что ты здесь делаешь? Убийца. Ну давай, скажи всем, что это ты его убил.

Глаза чечена расширились, а люди шарахнулись в стороны.

— Пришел отпраздновать? Да? Повеселиться и сплясать на его костях?

Голос брата Ахмеда донесся откуда-то со стороны сквозь шум. Он говорит по-чеченски. Ахмед молчит, он расширенными глазами смотрит на оружие в дрожащей мокрой руке дочери, а потом на ее лицо.

Я вижу, как кривится его рот от полученного удара. Он явно этого не ожидал.

— Свадьба, говоришь? На хрен свадьбу твою. Никакой свадьбы не будет.

Швырнула кольцо в грязь.

— Ты что делаешь, идиотка? Пистолет убери, пока не поздно.

— Сначала пристрелю тебя. Ты даже не представляешь, КАК я тебя ненавижу, как о смерти твоей мечтаю. За то, что маму убил, жизнь мою разрушил. Будь ты проклят.

— Закрой рот, Лекса, — шипит, а она в него целится и вся дрожит.

— Хватит мне рот закрывать. Что такое? Они все услышат? Услышат, какая ты мразь? Так они и так знают, все эти лицемеры, кому ботинки лижут. Думаешь, они не проклинают тебя? Зря. Все эти твари ненавидят тебя и ждут твоей смерти, и знаешь, они правы. Я тоже жду твоей смерти.

— Молчи, дрянь.

— Не буду молчать. Ненавижу тебя. Это ты его убил. Ты. Ты убил его. Знаешь, перед тем, как я пристрелю тебя, ты должен узнать — не выйду за Исхана. Я от Андрея ребенка жду, ясно? И никто его у меня не отберет. Никто, даже ты.

— Ах ты ж сука-а-а-а.

Нармузинов метнулся к ней, а она на спусковой крючок нажала, и Ахмед странно дернулся, упал сразу же на колени. Взгляд на свою грудь перевел и на пистолет в руках девушки.

Люди закричали, а Лекса оружие на них направила, словно обезумевшая, дрожащая, как в лихорадке, а потом швырнула пистолет и побежала.

Голос за кадром сообщил:

— Раненого Ахмеда Нармузинова в тяжелом состоянии увезли в частную клинику, а его дочь так и не нашли. Похороны Андрея Воронова превратились в фарс. Интереснее всего, что на них не присутствовал его родной брат Максим Воронов и его жена Дарина. Говорят, братья перед покушением сильно повздорили из-за…

Я выключила телевизор и медленно выдохнула.

Внутри появилось какое-то неприятное ощущение приближающейся катастрофы. Как будто это не там что-то страшное происходит, а уже здесь у меня. Потом посмотрела на часы и постаралась сбросить тяжесть. Через несколько часов Руслан будет здесь. Он меня успокоит.

А когда увидела его в аэропорту, забыла обо всем. Ожидание и тоска обострили все мои чувства. Увидев его, ощутила, как сердце выскакивает из груди. Я даже слышала его биение. Он смотрел на меня своими карими глазами, почерневшими от страсти. И этот взгляд сжирает меня всю с головы до пят. Наглый, тяжелый… Вспомнила, как впервые ощутила этот взгляд на себе, как всю окатило кипятком… никто и никогда не смотрел на меня так, как он.

От дикого возбуждения и голода он казался мне сейчас ужасно злым. Развернулась на каблуках и пошла в сторону женского туалета. Знала, что пойдет следом.

— Здравствуй, любимый, — прошептала очень тихо и нежно поцеловала в губы, чувствуя, что все мои страхи, все сомнения тотчас испарились. И осталась только одна эйфория от встречи.

— В таком виде, — шепчет мне яростно, — среди полного зала мужиков. Как посмела?

— Ревнивец. Я соскучилась…

— С ума меня свела. Мммм…мое все, — поцеловал уже сильнее, вдыхая всей грудью запах моих волос, обнимая, вжимая в себя крепко, до хруста.

— Твое.

— Теперь можно спокойно ехать домой. Я перекусил.

— Сумасшедший.

Снова поцеловала его в губы и ощутила прилив дикой энергии. С ним уже ничего не страшно.

— А теперь дома можно помедленней. — опустил меня на пол и подхватил, когда я пошатнулась. — Я тоже соскучился ужасно. Я был обязан тебя трахнуть прямо сейчас.

Как же бросает в жар от его слов, от этой неприкрытой наглой похоти. Наклонилась к нему и, игриво царапая пальчиками его подбородок, прошептала:

— Если на женщине лифчик и трусики одинакового цвета, то вы точно не тот, кто первый решил, что этим вечером у вас будет секс.

— Особенно, если на ней пальто и под ним только лифчик и трусики?

* * *

Уже утром, вынырнув из горячей постели, где он любил меня еще несколько часов подряд, я вышла в сад с чашкой кофе, ощущая сладостную истому во всем теле, и увидела, как Гриня отдает указания каким-то людям. Они что-то устанавливают на ограде.

— Что здесь происходит?

— Руслан попросил установить дополнительные камеры и датчики.

— Зачем?

— В соседнем доме было ограбление, а вы часто остаетесь одна. — натянуто улыбнулся. — Так сказал ваш муж.

— Странно, я ничего не слышала об ограблении.

Стало прохладно, и я обняла себя за плечи, отпила кофе и снова посмотрела на ограду. Дополнительные камеры. Никогда раньше Руслан не пытался усилить охрану дома.

Развернулась и пошла в дом… Вспомнилась та передача про смерть Андрея.

Сделала кофе, сэндвич и понесла на подносе в спальню.

Из-за двери послышался голос Руслана.

— Я понял. Странно, что твой брат не посчитал нужным поставить тебя в известность, а ты все же в курсе. Я понял. Вы уж там как-то между собой определитесь, Зверь. Мне не до ваших разборок. Сам с Андреем на эту тему говори. Все, давай. На связи.

Я слегка тряхнула головой и внесла поднос в спальню, Руслан стоял у окна и курил в форточку. При виде меня улыбнулся и поманил меня к себе.

— Завтрак и любимую женщину в постель… мммм… я мечтал об этом всю проклятую неделю.

Поставила поднос на подоконник и обняла его за голый торс, наслаждаясь прикосновением к гладкой горячей коже и мышцам под ней, напрягающимся от моих прикосновений. Поцеловал меня в кончик носа.

— Черт, как же ты сладко пахнешь с утра.

— Чем? — потерлась носом о его нос.

— Не знаю. Чем-то ужасно родным.

Развернул к себе:

— Соскучился во сне. Знаешь?

— Знаю.

Поцеловал в губы.

— О чем думаешь?

— Сегодня в новостях показывали похороны Андрея Воронова… А ты говорил сейчас с его братом так…так, как будто он жив. Это так надо? Я чего-то не знаю?