Гавань Акротири показалась совсем маленькой по сравнению в той, что лежала внизу. Вернее, это была не одна, а несколько гаваней, переходивших одна в другую почти по всему кругу. По воде сновали корабли, причем движение было четко организовано: входившие в узкое горло кольцевого залива суда направлялись направо, даже если их путь лежал к крайнему левому причалу, и так по кругу доплывали до нужного места. Все отошедшие от своих причалов корабли также поворачивали в этом направлении и выходили из залива словно в общем строю.

Когда Тезей указал на это Калликрату, тот кивнул:

– Да, ты заметил важную деталь. Тезей, запоминай все, что здесь увидишь, если останешься жив и вернешься в Афины, тебе будет чему научить афинян. Даже на Крите все организовано хуже, чем здесь, на Тире.

– Почему ты не вернулся домой, если уже выкупил свою свободу? – внезапно поинтересовался Тезей.

Калликрат постоял, задумчиво глядя на суетившихся внизу людей, вздохнул:

– Потому что у меня семья… а еще дома я никто, а здесь уважаем. и в Пирее нет всего вот этого, – он снова обвел рукой вокруг. – Пойдем, тебя хотела видеть Тирена.

– Кто такая Тирена?

– Верховная жрица. Она главная на Тире.

– Откуда ей обо мне известно?

– Они знают все и обо всех. Пойдем, мы и без того задержались, не стоит заставлять ждать Тирену.

Они почти бегом спустись вниз к гавани, сели на одно из небольших судов с двенадцатью гребцами, пересекли водяное кольцо и вскоре пристали к горе. Храм стоял там, напротив входа в залив. С каждого судна прибывающие видели массивные колонны храма, являющегося словно преддверием самой горы.

Тезей изо всех сил сдерживался, чтобы не глазеть по сторонам – то, что он видел, было великолепно. Массивную каменную крышу храма поддерживали огромные колонны. Они были не просто круглыми, но сужались часть кверху, часть книзу. Сам храм словно врос в гору или, наоборот, вырос из нее. Возможно, из-за этого там стоял гул, дрожали стены и даже колонны, поддерживающие массивные плиты крыши.

Но куда больше храма в горе его поразила Верховная жрица Тиры Тирена, вернее, ее проницательные глаза. Тирена долго, не отрываясь, смотрела в глаза Тезея, он свои не опустил и не отвел. Жрица вздохнула с облегчением:

– Боги любят тебя, Тезей. Ты выйдешь победителем, и ты нужен богам.

– Я сумею победить Минотавра?

– Ты одержишь на Крите куда более весомую победу. И не только на Крите. Живи.

– Благодарю тебя, но что мне делать, чтобы победить?

– Слушай тех, кто захочет тебе помочь.

– После победы я приеду на Тиру и поднесу твоей Богине-матери богатые дары. Сейчас у меня ничего нет, кроме оружия, а оружие богине не нужно. К тому же оно мне пригодится больше.

Тирена попытку пошутить не поддержала, сокрушенно покачала головой:

– Ты не сможешь сделать этого.

– Ты же сказала, что я одержу победу?

– Одержишь, только Тира скоро погибнет, совсем скоро. Иди, живи.

Тезей возвращался из храма оглушенный. Какая-то тревога разливалась в воздухе, но он никак не мог представить, чтобы погибла Тира, погибли вот эти города и люди.

– Калликрат, что за страшное пророчество?

– Тирена давно об этом твердит, но раньше она говорила, что нужно уходить с Тиры потому, что со временем она перестанет существовать, теперь твердит, что уходить нужно срочно. Но ее никто не слушает. Вообще-то, власть Верховной жрицы велика, но люди не желают мрачных пророчеств, им бы откупиться от гнева богов, у критян научились. Потому Тирена все реже выходит к тем, кто ее не слушает. Предупреждать бесполезно, если люди не желают слушать предупреждения.

– А ты ей веришь?

– Я – да, Тирена еще ни разу не ошиблась.

– Неужели Тира может погибнуть? – Тезей окинул взглядом цветущий остров.

– Мы не знаем пределы гнева богов. Он может быть ужасен.

– За что боги гневаются на Тиру?

– Тиряне становятся все больше похожи на критян.

– Но тогда покарать нужно Крит, а не Тиру.

– Мы не знаем воли богов, – повторил Калликрат.

Тезей не любил такие упрямые и расплывчатые объяснения, он предпочитал понимать поступки богов, а не вздыхать и во всем видеть их гнев. Разговор прекратился сам собой, тем более, они уже отправились в обратный путь.

– Кто это? – кивнул на поднимавшихся по ступенькам пристани Калликрата и Тезея рослый, внушительный тирянин своему спутнику, бледному юноше невысокого роста.

– Афинянин, который недавно выкупил свободу. Он переводчик.

– Калликрата я знаю, но кто с ним? Судя по одежде, тоже афинянин? Откуда он здесь?

– Я не знаю, отец.

– Узнай, и поскорей.

Самый богатый человек Тиры Русос, которому принадлежала почти половина кораблей, множество складов, а также большие пастбища, самые разные мастерские, богатые дома и рабы, трудившиеся всюду, от гавани до овчарен, не любил, когда ему было неизвестно о чем-то, происходившем на острове.

Русос считал себя, а не Тирену хозяином острова. Конечно, власть жрицы велика, особенно такой, как Тирена, но всему свое время. Тирена стара, следующая Верховная жрица Тиры будет послушной, Русос уже подготовил такую. Правда, Тирена все твердит о скорой гибели всей Тиры, но на то она и жрица, чтобы пугать народ. Русос только отмахивался.

Немного погодя сын уже рассказывал, что это афинянин, который прибыл с афинской данью Миносу.

– У Дексия что-то случилось с кораблем, он попросил починку в Акротири. Простоят еще долго.

– Так он раб? Родственник Калликрата, если тот так носится с этим юношей?

– Нет, это сын афинского царя Эгея. На Крит отправился добровольно, хочет убить Минотавра.

– Кого?! Чем ему помешал чудовищный сын Миноса?

– Не знаю, возможно, знает Тирена.

– Я не стану спрашивать у жрицы, не верю в ее гадания и пророчества.

– Она что-то знает, потому что Калликрат возил сегодня Тезея к Тирене.

– Этого не хватает! Старуха сошла с ума, все твердит о скорой гибели Тиры. Где стоит корабль Дексия?

– В Акротири.

– Прикажи подготовить наш корабль с двенадцатью гребцами, и пусть Аминтор со своими людьми тоже отправится в Акротири. Тотчас! Не нравится мне этот афинский царевич.

– Ты хочешь отправиться в Акротири, отец?

– Да, но сначала навещу безумную старуху и поинтересуюсь, что она наболтала сыну Эгея.

– А мне что делать?

– Ты проследи за Аминтором и его людьми.

Тирена встретила Русоса не слишком приветливо: