Я еще раз представил себе Фреда, своего друга, сидящего на мне верхом и кипящего от ярости. Как же он меня бил… Его покрасневшее лицо было искажено злобой.

Как он меня бил…

Одна только мысль об этом заставила мой желудок взбунтоваться. Я прикрыл рукой рот, потому что почувствовал рвотный рефлекс.

Нет… нет…

Я остановился и задержал дыхание. И стоял так, пока не почувствовал себя немного лучше. Потом с трудом переглотнул и почувствовал неприятный горьковатый привкус во рту. На лбу выступил холодный пот, который я смахнул тыльной стороной руки.

– Ой! – Резкая боль напомнила мне о повязке на голове.

Я еще раз глубоко вздохнул и направился к полке с книгами, которая висела на самой

дальней стене.

Я даже не собирался смотреть в зеркало. Я хотел просто пройти мимо него, но что-то привлекло мое внимание, и я обернулся. Как раз вовремя, чтобы заметить какое-то движение.

И это я не выдумал. Что-то действительно двигалось внутри зеркала.

Я похолодел.

Порез на моем лбу начал усиленно пульсировать. Я пересиливал боль и искоса взглянул в зеркало.

Дождь громко барабанил в окно моей комнаты.

Низко нависшие штормовые облака окрашивали дневное небо в жуткие желто-черные тона.

Я не стал включать лампу. Серый свет падал через окно и отбрасывал длинные тени на мою кровать, старинный шкаф и ковер. Эти тени двигались и скользили по стеклянной поверхности зеркала.

Я вновь покосился на свое отражение.

Прямо за собой я видел свою кровать и постеры с чемпионами по бейсболу, висящие на стене.

Все было темно-красным и покрытым тенями, словно кто-то накинул на зеркало колышущуюся серую занавеску. Причем отражение было более красным, чем в действительности. Более темным и холодным.

Может быть, это просто игра моего воображения, подумалось мне. Но затем я увидел угольно-черные тени, двигающиеся в самом зеркале.

Я обернулся, чтобы посмотреть, что происходит за моей спиной.

Комната была удивительно подвижна. Внутри зеркала, мрачного и темного, кружились и танцевали тени. Открыв рот, в полной тишине я наблюдал, как танцующие тени сливались друг с другом, пока их не осталось только две. Две тени, похожие на размытые фигуры. Высокая и совсем маленькая.

Может быть, собака? Баззи? Тень Баззи?

Но почему-то другая фигура, высокая и худая, очень напоминала Фреда: круглая голова, тонкие светлые волосы.

Неужели он? Словно окутанная легким облаком, фигура без лица стояла сгорбившись и склонив голову.

Неужели я и правда вижу размытые контуры фигур Фреда и Баззи? – мелькнуло у меня в голове. Или я окончательно спятил?

Не позволяй своему воображению разыгрывать с тобой такие шутки, приказывал я себе. И не трусь, а то опять выставишь себя полным дураком.

За окном завывал ветер, а мне казалось, что источник этих звуков находится в комнате. Стало темнеть.

Фигуры в зеркале постепенно исчезали.

Я засунул онемевшие руки поглубже в карманы и так стоял, лишь единственный раз украдкой взглянул на зеркало.

Оно стало черным. Черным как ночь.

Фигуры рассеялись.

Я смотрел на гладкое мрачное стекло и дрожал. Дрожал так сильно, что мои зубы начали выбивать барабанную дробь.

«Я боюсь, – честно признался я себе. – Я боюсь своей собственной спальни. Там, внутри зеркала, что-то есть. Что же мне делать? Кто мне поверит? И чего же оно хочет, это зеркало?»

Тем вечером я долго не мог заснуть.

Мне очень не хотелось спать в своей комнате. Но не мог же я признаться маме, отцу и Клодии в своих страхах.

Я лежал и видел перед собой Баззи, который неистово огрызается и злобно скалит зубы. Как он атаковал, кусал и царапал меня!

Что случилось с бедной собакой, всегда такой тихой, спокойной и покладистой?

Отец сказал, что не имеет понятия, как долго нам придется продержать Баззи в гараже. Соседи уже начинали жаловаться на непрекращающийся лай и скулеж.

А вдруг Баззи таким и останется? – тревожился я.

А еще я думал о Фреди. Мы с ним дружили с первого класса и никогда серьезно не ссорились.

Почему он тогда напал на меня?

Я всего-то и сказал ему, что он был как одержимый во время футбольной игры. Мне хотелось сделать ему комплимент. Что в этом плохого? Так почему он разозлился? Почему он впал в такое бешенство?

Совершенно непонятно. И непонятно, как он, вот так вдруг, научился отлично играть в футбол? Он играл не просто хорошо. Он играл блестяще! И к тому же – жестко, уверенно и

агрессивно.

Фред, который всегда слыл самым плохим игроком в нашем спортивном классе, сегодня утром был просто другим человеком.

Потом его удалили с уроков – за драку. Я надеялся, что он позвонит мне. Извинится или, по крайней мере, объяснит, в чем дело. Но телефон так и не зазвонил. Я взглянул на будильник, встроенный в приемник: пятнадцать минут первого.

Я чувствовал себя совершенно вымотанным, и в то же время совсем не хотелось спать. Миллионы вопросов вертелись у меня в голове. Миллионы вопросов и не единого ответа. Я закрыл глаза и постарался ни о чем не думать. Я представил себе голубое небо. Пушистые белые облака. Они проплывали один за другим. Одно… второе… третье…

Я уже начал погружаться в сон, когда услышал странный звук. Неужели собачий лай? Встревоженный, я сел на кровати, сна – ни

в одном глазу.

Затаив дыхание, я стал напряженно прислушиваться.

Снова лай, на этот раз более приглушенный. Нет, это не Баззи. Источник звука слишком далеко. Скорее, это собака из соседнего квартала.

Я положил голову на подушку. И тут новый звук заставил меня снова подняться и сесть. Я повернул голову на этот звук и прислушался.

Тихое дыхание?

Да, равномерное тихое дыхание.

Кажется, из кладовки. Я посмотрел в ту сторону.

Нет, нет, я совсем не испугался. Я знал, что, скорее всего, это Клодия. Ей нравилось прятаться у меня в кладовке, выжидая момента, чтобы неожиданно выскочить оттуда и напугать меня. Может быть, теперь я ее напугаю. Я спустил ноги на пол и бесшумно встал. Чем ближе я подходил к кладовке, тем громче становилось тихое размеренное дыхание. Я уже протянул руку, готовясь резко открыть дверь кладовки, как вдруг рука моя замерла, и я чуть не задохнулся от ужаса: дыхание доносилось не из кладовки.

Дыхание доносилось из зеркала.