— Я похожа на слабоумную? Конечно, помню! Я приехала навестить соседку, Клавдию Ивановну, — нахмурилась Яна.

— И что?

— И навестила! А потом уснула, наверное… Что потом было, я с трудом вспоминаю. Еще этот сон идиотский, вот он как раз яркий был и запоминающийся.

— А зачем вы с ней в зимний сад-то пошли? — допытывался Леша.

— Поговорить хотели… В палате народ, а там тихо и спокойно. Я поняла, к чему ты клонишь… Что я там делала с утра? Ну, заснула я… А Клавдия Ивановна не захотела меня будить или не добудилась…

— А о чем вы говорили? — спросил Леша.

Яна мгновенно напряглась.

— А что? Какая разница? Так, болтали по-соседски… Она одинокая, хотела, чтобы я ее поддержала, наверное, а что?

— Какие-то секреты были? — допытывался Леша.

— О разном! Зачем тебе это знать? — Яна испугалась, что дрогнувший голос выдаст ее волнение.

— Просто Клавдия Ивановна скончалась ночью. Так рядышком вы и сидели. Ты спала, а она мертвая. Мирный вечерок… с неизвестным началом и известным концом, — вдруг спокойно проговорил Леша.

— Ты что? Не шутишь?

— Какие тут шутки… Вся больница только об этом и говорит. Посиделки с мертвецом… Но вот что тут оказалась замешана именно ты, я почему-то совершенно не удивился.

— Но как же это могло случиться? Умерла?! Бедная Клавдия Ивановна…

— Вот она как раз сейчас у меня в отделении. Сердечный приступ, возраст. Вы же ничего не ели, не пили? — спросил он, явно пытаясь сократить себе работу и избежать дополнительных исследований. Теперь он говорил уже по-деловому, привычно, как бухгалтер может размышлять о квартальном отчете, а плотник — о молотке и гвоздях.

— Да нет же… Ой, какой ужас! — вздохнула Яна.

— Ладно… Ты сейчас сдай анализы, лекарства прими и отдыхай. Очень рекомендую позавтракать. Пусть это и простая овсянка и бутерброд с маслом, но сил прибавится, вот увидишь. А я попозже зайду, принесу сок, конфеты. Я хотел сразу купить, но не успел.

— Спасибо, Леша, мне ничего не надо. — Яна все еще пребывала в шоковом состоянии.

Когда он ушел, она даже всплакнула. Так жалко стало Клавдию Ивановну!

«Все-таки она чувствовала, что умрет… И успела облегчить душу перед смертью… И как всегда, почему-то именно я оказалась рядом. Еще этот ужасный сон! Вот теперь так и получилось, что она свои проблемы мне передала!»

Яна решила позавтракать. Она кое-как привела себя в порядок и пошла в больничную столовую, но ее тут же прогнали.

— Вы из инфекционного? С ума сошли, ходите по отделению! Немедленно в бокс! Еду вам принесут в палату!

Яна уныло вернулась в палату.

«Я тут точно долго не продержусь! С ума сойду в этой одиночке! Словно в тюрьме! Почему нельзя общаться людям с одинаковой инфекцией?»

Завтрак принесли, точно такой, как обещал Леша. Вдруг в дверь заглянул мужичок в больничной пижаме.

— Будешь? — спросил он, подмигнув.

— Что? — Яна точно знала, что видит этого человека в первый раз в жизни.

— Ну, это. — Он слегка расстегнул пижаму.

Яну даже в жар бросило.

— Да вы что? Выйдите вон!

— Да я не об этом! Вот, — показал мужчина маленькие мешочки с белым порошком. — Десять рублей.

«Наркотики! — поняла Яна. — Так вот, запросто, в больнице! Совсем обнаглели!»

— А чего так дешево? — спросила она, решив задержать его разговорами, а потом вызвать подмогу.

— Ну вы даете! — уважительно протянул мужичок. — Все возмущаются, что деру дорого, а вы говорите — дешево! Потому что соль — это соленый яд, а сахар — сладкий! Но без этих ядов никак! Жрать-то невозможно! — Он пожал плечами.

— Так это соль и сахар? — Яна вздохнула с облегчением. — А я-то подумала…

— Это здесь на вес золота! Пища диетическая, есть невозможно! Берите, не пожалеете. Сейчас подсолите, и уже есть можно будет!

— Понятно. Вы выслеживаете новеньких, которым родственники еще не успели принести соль и сахар.

— Так берете?

— Давай, два пакетика, и того возьму, и другого, буду рада подсолить кашку…

Мужчина обрадовался, оставил пакетики и поспешил дальше предлагать свой товар.

Яна сдала кровь, приняла таблетки, сделала флюорографию. Пришло время обеда. Тут снова пригодились «приправы» предприимчивого мужичка, водянистый и пресный на вкус суп был просто отвратительным, но с щепоткой соли съесть его было можно. На второе принесли слипшийся шарик из макарон без масла. Видимо, полагавшаяся порция вся ушла на утренний бутерброд. К неаппетитному гарниру добавили кусочек минтая с жалобно торчащими косточками. Отвратительный запах дешевой рыбы совершенно не вызывал желания пообедать, не помогла даже соль. Теплый чай, пахнувший распаренным веником, пить оказалось тоже невозможно. Поэтому, когда в палату вошли Леша с Асей, Яна почувствовала, что мучениям пришел конец.

— Наконец-то! У вас вообще-то совесть есть? Забыли про меня! Я тут с этой больничной пищей с ума сойду! Есть так хочется! — Она бросилась к пакетам и стала выкладывать на стол продукты.

— Во! А говорила, что тебе ничего не надо! — засмеялся Леша.

— Не думала, что люди с температурой могут так проголодаться, — улыбнулась Ася. — Я, когда заболеваю, вообще есть не могу…

— Так это ты… А я ужасно есть хочу! — Яна нашла бутылочку с вишневым соком и сэндвич, обернутый в полиэтиленовую пленку.

— Разогреть бы… Нет здесь микроволновки? — Ася огляделась по сторонам.

— У меня в морге есть отдельная комнатка для сотрудников, там можно разогреть. Хочешь, схожу? — вызвался Леша.

— Нет уж! Спасибо! И холодным съем! Еще не известно, что вы там разогреваете и какие температурные опыты ставите, только представишь — сразу аппетит пропадет! — Яна принялась разматывать пленку. — Спасибо, что вообще еду догадались принести!

— Да не за что! — Ася внимательно поглядела на подругу. — Только ты могла прийти в больницу навестить соседку, которая при этом умерла! Это даже для тебя перебор! Хоть плачь, хоть смейся!

— И не говори! Вообще ты поосторожнее с высказываниями, я же и обидеться могу, — проговорила Яна с набитым ртом.

— Да что ты, я и не смеюсь! Меня эта история вообще из колеи выбила.

— Хоть с врачом-то мне можно поговорить? — Яна продолжала жевать.

— Зачем? Тебе плохо? — спросила Ася.

— Может, мне и не очень хорошо, но мне домой нужно попасть, — ответила ей подруга.

— Полежи хоть пару дней! Приди в себя! На тебя смотреть страшно! — сказала Ася. — Ты представляешь, как выглядишь? Лицо красное, волосы дыбом, руки трясутся…