— Не думаю, что это подходит для моего внука…

Стараясь предотвратить ссору, которую явно затевала его жена, Харольд обратился к Эндрю:

— Ну как, сынок, ты готов пойти на рыбалку со своим дедушкой?

Энди промолчал и, нахмурив брови, посмотрел на Меган.

— А Меган можно пойти с нами?

— Воскресенья — наши дни, Эндрю, — обрезала его Патрисия, ехидно улыбнувшись. — Разве ты не хочешь провести день со своим дедушкой?

Энди был смущен ее резким тоном. У него задрожала нижняя губа.

— Но я думал, что Меган могла бы тоже пойти.

Сердце Меган разрывалось. Склонившись к нему, она улыбнулась и легонько тронула его за подбородок, желая приободрить.

— Энди, я найду чем заняться, и я буду ждать, когда ты вернешься домой. — Она пригладила его волосы и поцеловала в щеку.

Патрисия протянула внуку пальцы.

— Пошли, становится жарко, а ты знаешь, что твоему дедушке нельзя долго находиться на солнце.

Энди с неохотой дал ей руку.

Харольд запустил пятерню в свои редкие седые волосы, выражая взглядом просьбу о прощении, которую он не мог произнести в присутствии жены. Меган стояла, глядя, как они уходят втроем, и недоумевала, что же такое ужасное произошло, что создало эту пропасть между Линденами и Кейном.

Эндрю обернулся.

— Пока, Меган. — В его голосе были слезы.

— Пока, дорогой! Поймай для меня большую рыбу. — Она послала ему воздушный поцелуй, а он потянулся и поймал его. Улыбка затмила горечь в его глазах, и он запихнул знак любви в карман.

С тяжелым сердцем Меган повернулась и направилась туда, где оставила Кейна. Даже те прихожане, что наблюдали ее встречу с Линденами, уже рассаживались по своим машинам. Развлечение закончилось.

Меган потерла пульсирующий висок. Неужели Кейну приходится испытывать подобное при каждой встрече с родственниками? И неужели все они не понимают, что больше всех от их разрыва страдает Энди?

Кейн стоял, прижавшись спиной к стволу огромного тенистого дерева, занимавшего почти весь двор, и был похож на бунтаря, к которому опасно приближаться. Он надел на себя непробиваемую для всего города броню, но ей не составит труда заглянуть за нее.

Меган остановилась перед ним, подойдя так близко, что могла погладить ямочку на его окаменевшем подбородке.

— Какие приятные люди эти Линдены, — насмешливо произнесла она.

— Я придерживаюсь такого же мнения, — с сарказмом откликнулся Кейн, наблюдая, как отъехал кремовый «кадиллак» Линденов. Отойдя от дерева, он направился к машине Меган. Она быстро пошла за ним, вынимая из сумочки ключи. Поравнявшись, она рискнула и спросила:

— Что произошло между тобой и Линденами?

Он остановился около ее машины. На какое-то мгновение ей показалось, что сейчас он расскажет всю правду, но вместо этого горькая усмешка скривила его рот.

— Это длинная история, Меган, а у тебя осталось всего пять дней отпуска.

Он открыл дверцу, протиснулся на переднее сиденье и закрылся в машине.

Понимая, что таким образом он посоветовал ей не лезть не в свои дела, она состроила ему через стекло гримасу. Однако он смотрел прямо перед собой.

Длинная история или короткая, Меган решила использовать каждый из своих пяти дней. Самое малое, что она могла сделать для Энди до своего отъезда, — это подарить ему полную семью.

Три сигнала «кадиллака» означали завершение дня, который Эндрю провел с дедушкой и бабушкой, и конец уединения Кейна в мастерской. После утреннего разговора около церкви у него создалось впечатление, что она повторит свой вопрос о взаимоотношениях с Линденами, а у него не было ни малейшего желания ворошить прошлое.

Стерев со лба пот и опилки, Кейн вышел из сарая, чтобы встретить Эндрю, как у них было заведено каждую неделю, и внезапно остановился.

Меган уже выскочила из дома и была на середине дорожки, а Эндрю бежал к ней. Когда он оказался в ее объятиях, «кадиллак» уже выехал на улицу и оставил за собой легкое облачко пыли — единственный след пребывания здесь четы Линденов. Кейн уже привык к процедуре, установленной тещей, а Меган была потрясена тем, что они уехали, даже не помахав малышу на прощанье.

Он увидел, как Меган что-то сказала Энди. Тот послушно кивнул и пошел к дому, а Меган решительной походкой зашагала к сараю. Кейн с трудом подавил в себе желание юркнуть в сарай и на несколько часов включить электропилу.

— Ужин готов, — сообщила она, засовывая руки в задние карманы выцветших джинсов. Это движение натянуло мягкую хлопчатобумажную ткань рубашки на груди, подчеркивая ее форму. — Ты, наверное, проголодался, оставшись без обеда.

— Да, — согласился он, заметив язвительную нотку в голосе Меган — она поняла, что он избегает ее. — Только уберу инструменты и тут же приду.

— Они всегда подъезжают к почтовому ящику и сигналят?

— Каждую неделю, — безучастно ответил он.

— Они никогда не заходят и ни о чем с тобой не разговаривают?

— Нет.

Не в состоянии поверить, до чего дошли эти люди, Меган вылила накопившееся за день негодование:

— Все вы — упрямцы и эгоисты.

В темных глазах Кейна сверкнул гнев, но голос был обманчиво спокойным:

— Ты ничего не знаешь о ситуации.

— Я знаю одно: больше всех от этого страдает Энди. Кроме тебя, Харольд и Патрисия — единственные его родственники.

— У Эндрю есть тетя, — возразил Кейн, обороняясь.

Она вспомнила, что во время одного из телефонных разговоров Энди упоминал, что у отца есть сестра в Айдахо, а бабушка и дедушка Филдинги умерли до его рождения.

— Это не одно и то же. Линдены всегда будут неотъемлемой частью жизни Энди, поскольку вы живете в одном городе. Напряженность между тобой и Линденами очевидна, и она воздействует на мальчика.

У Кейна вырвался смешок:

— Должно быть, у тебя хорошая, благополучная семья.

— Совсем наоборот. Когда мне было восемь лет, мои родители погибли в автомобильной катастрофе, и я жила в таком количестве чужих домов, что всех даже не помню.

В глазах Кейна промелькнуло сочувствие.

— Извини!

— Ничего. Вот поэтому я понимаю, как важна для ребенка семья. Я уверена: что бы ни произошло между тобой и Линденами, примирение возможно.

Подбородок у него дрогнул.

— Такого слова в словаре Линденов нет.

— Но мог бы ты хотя бы попытаться…

— Нет. — Это слово прогремело как гром.

Он наклонился ближе, и опасный блеск его глаз закрыл незажившую, болезненную рану, которую она видела несколько секунд тому назад.