Ну, естественно! Грозовский! Чертов самовлюбленный мажор! Кто же это ещё мог быть?!

И это просто напросто стало последней каплей в чаше моего терпения. Я будто вынырнула из плотной толщи воды, в которой тонула, точнее, в которой меня топил этот мажор со своей свитой, и, наконец, задышала полной грудью. Стала сама собой.

Адреналин бодро припустил по сосудам, распространяя такую нужную мне сейчас слепую ярость, подталкивающую на поступки, на которые в здравом уме и светлой памяти ты бы ни за что не решилась.

Роман, облачённый в мотоциклетную куртку с абстрактными яркими брызгами, которые, к великому сожалению, не были настоящими, как на моей одежде, подпирал собой железного зверя. В его руках покоился мотоциклетный шлем, ставший причиной взъерошенных темных волос, теперь торчащих в разные стороны, а не гладко уложенных, как обычно.

Вся его поза выражала ожидание. Он ждал, что я сама к нему подойду. Начну орать, злиться, трясти перед ним указательным пальцем, что-то доказывая. Проклинать и шипеть, что ненавижу его всем сердцем… В общем, застыл в ожидании бесплатного концерта, как и многие другие студенты, столпившиеся у входа в универ.

О, да! Отлично! Я подойду! Хотите хлеба и зрелищ? Получите, распишитесь!

Но на этот раз он действительно пожалеет, что вообще начал войну с Юлией Снежиной!

Зло осклабившись и уставившись прямо в разноцветные глаза, присела. Пошарив рукой по земле, нащупала самый острый камешек, сжала его в ладони. Гордо вскинув подбородок, поднялась, после чего уверенным шагом направилась к Грозовскому.

Так же, не сводя с него яростного взгляда, прислонила острие «орудия мести» к дорогущему металлу и провела по нему один раз, второй, третий. Двадцатый. Высекая скрежещущие звуки, которые невероятно ласкали слух.

Я успокоилась только тогда, когда исполосовала мотоцикл так, что на нём живого места не осталось. И в качестве вишенки на торте под названием «выкуси, мерзавец», от всей своей широкой души пнула то самое колесо, обрызгавшее меня с ног до головы.

Грязная, промокшая, с влажными паклями вместо утренней укладки, но с чувством выполненного долга, выбросила камешек за спину. Под неверящим и в край обалдевшим взглядом Романа, отряхнула руки, и, твёрдо чеканя каждый шаг, направилась в альма-матер.

У него даже слов не отыскалось, чтобы облить меня моральной грязью вслед.

Студенты, столпившиеся у входа, также провожали меня не менее ошарашенными взглядами, уступая дорогу. На улице стояла полнейшая тишина. А шум дождя стал сродни бальзаму на мою порядком израненную за эту неделю душу. И это уже были не мои невыплаканные слёзы, как я считала десятью минутами ранее. Это были будущие слёзы Грозовского, которые он обязательно прольёт.

Уж я об этом позабочусь!

Глава 4

— Ты в курсе, сколько стоит мой мотоцикл?

Швырнув поднос с едой на стол, от чего тот жалобно звякнул тарелками, Грозовский уселся напротив меня. Как ничего не разлилось — загадка.

— Размером с твоё самолюбие? — ни на секунду не прерывая трапезы, спокойно уточнила я.

Мой взгляд спокоен. Глаза в глаза. Никогда никого не боялась и никогда не уступала обидчикам. И он не станет первым.

«Я не боюсь тебя» — кричала взглядом.

Хотя где-то глубоко внутри меня бегала маленькая девочка и, держась за голову, испуганно вопила, что нам крышка…

— С твоё самомнение, девчонка! — перегнувшись через стол, он схватил меня за запястье, и, так и не донесённая до рта, ложка с творогом оказалась на столе, разукрасив поверхность некрасивым сладким пятном.

Уставился на меня в ожидании чего-то, а глаза так и метали молнии.

— Может, хватит уже? — тяжело вздохнула, понимая, что дико устала от него и от всего происходящего. Смертельно устала. — Скажи, наконец, что тебе от меня нужно и давай просто забудем о существовании друг друга. Меня достали эти твои игры в стиле обиженного школьника.

— Игры? — он вкинул брови, будто бы удивившись. — Ах, да, игры… — протянул. Но запястье моё так и не выпускал их захвата. В месте, где его горячая ладонь касалась моей кожи, начали пробегать разряды тока. Грозовский держал крепко, но не больно. На удивление. — Так вот, принцесса, игры кончились в тот самый момент, когда ты расцарапала мою малышку.

— А я думала, что ты больше по одушевленным девушкам. — постучала указательным пальцем свободной руки по нижней губе. И после этого жеста взгляд зверя намертво приковался к моим губам. — А ты вон какой… предпочитаешь железяки мягкому и податливому телу? Теперь понятно, почему у тебя обычные девушки дольше одной ночи в постели не задерживаются.

Роман сглотнул и никак не прокомментировал мой сарказм. Его кадык проделал путь вверх и вниз, привлекая внимание к мощной шее. А после моя рука слишком резко была выпущена на свободу. Но кожа всё ещё горела, будто он до сих пор касался запястья.

Задумчиво взглянув на меня слегка затуманенным взором, расслабленно откинулся на спинку стула. Я же, чувствуя себя неуютно под странным и непривычным взглядом Покорителя, продолжила говорить.

— Ты вроде ещё в предыдущую нашу встречу утверждал, что игры кончились. Так что не повторяйся. А то к твоему амплуа плохого мальчика добавится еще одно прилагательное.

Меня вновь проигнорировали. Но горящий взгляд никуда не делся. Он словно пытался залезть мне под кожу. Из любопытства или же по прихоти — неизвестно. Я внутренне поёжилась, без аппетита ковыряясь в своей тарелке и гадая, почему он внезапно замолчал.

Почему не стал отвечать? Обычно его не заткнёшь, а тут…

В голову лезло только одно — я попала в точку с тем, что ему по душе молчаливые куклы, нежели дышащие и розовощекие девушки. Хоть это и звучало глупо даже в мыслях.

И что у нас в итоге получается? Что Грозовский тот еще извращенец, нарцисс и последний мудак.

Забавное сочетание.

— Это какое же? — я оторвала взгляд от тарелки, взглянув на парня, потому что не ожидала, что Роман вообще станет идти на поводу и задавать этот глупый вопрос.

Столкнувшись с его разноцветными глазами — карим и зелёным, — внезапно для себя смутилась.

Его улыбка впервые со времён нашей первой встречи не выражала ехидства или же отвращения. В ней едва уловимо ощущалась заинтересованность. Любопытство. Словно ему и вправду было интересно, что же я отвечу.

— Тупой. — просто ответила я.

И на секунду, на краткий, едва уловимый миг, почувствовала лёгкий флёр разочарования. А всё потому, что его взгляд вновь заледенел. Проскальзывающее наружу тепло тут же сковал арктический холод.

Но мне-то какое дело? Правда, ведь? Или..?

— Осторожнее