Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Шкода» стояла возле подъезда, двух постовых Артем оставил смотреть за ней, а сам вместе со старшим наряда пошел на сближение с преступником. Но так на него и не вышел. Видимо, зверь почуял опасность и ушел другой дорогой.
Второй подъехавший экипаж он сориентировал прямиком на Макса. И сам вышел к месту. Прыгалев уже сидел на заднем сиденье «уазика», сержант осматривал его рану. Дырки в ноге не было, но гематома была большая – чуть не с кулак величиной. К тому же кровоточила.
– Рикошетом ушла. – Прыгалев скривился от боли.
– До свадьбы заживет.
– Ну, нет, сегодня я жениться не стану, – засмеялся Макс. – Не судьба.
– А сегодня и не заживет.
– Ну, это мы еще посмотрим. Тут на ключах пальчики могут быть, – Макс достал из кармана что-то завернутое в чистый носовой платок.
Малахов кивнул, увидев чехол с ключами от автомобиля. Кожа черная, глянцевая, как будто созданная для того, чтобы хранить отпечатки пальцев. На коже «пальчики», как правило, не остаются.
Но «пальчики» могли быть в машине, на которую указывал Макс. Впрочем, личность владельца установили по номерам, еще до того, как прибыл эксперт. На Индустриальную улицу выдвинулась группа захвата. По этому же адресу отправился и Артем. А Прыгалева отправили в больницу чуть ли не под конвоем. Не хватало еще, чтобы у него началась гангрена.
Коновалова Василия Михайловича дома не было. Его жена разрыдалась, не зная, как отвечать на вопросы. Или она просто выбрала такую тактику, чтобы тянуть время.
– Где ваш муж находился сегодня ночью? – спросил Малахов, глядя на плачущую женщину.
Молодая еще, слегка за тридцать, вроде бы симпатичная, но такая зачуханная, как будто жизнь для нее давно уже остановилась.
– Да не знаю я, – всхлипывая, проговорила Коновалова.
И квартира убогая: две комнаты, обои старые, облезлые, потолки серые. Осматривая квартиру, Артем заметил детскую кроватку.
– Дети у вас есть? – спросил он.
– Да, Сашке три года.
– И где он?
– У мамы… У моей мамы, – поспешила поправиться женщина.
– А у Василия мама есть?
– Да… – замялась она.
– Адрес?
В ответ Коновалова разрыдалась.
– Знаете, где вчера был ваш муж. Поэтому и ребенка к матери отправили…
В кармане у Малахова запиликал телефон. Звонил Полковников, которого он оставил на Котовского.
– Личность убитого установили: Патрикеев Степан Авдеевич. Брат жены Коновалова.
– Спасибо, Вадим. Будь готов, сейчас надо будет по одному адресу проехаться, возьмешь группу… Марина с тобой?
– А куда она без меня?
Марину надо было бы отправить домой, но ведь не оставит она мужа – Малахов это понимал.
– Возьми бронежилеты.
– Хорошо.
– Не хорошо, а так точно. Узнаю, что забыл, разжалую в лейтенанты. Я не шучу.
Малахов сбросил звонок, но телефон убирать не стал. Устало посмотрел на женщину, которая продолжала всхлипывать, закрыв лицо руками.
– У вас был брат? – спросил он.
– Почему «был»? – Она резко повернула к нему голову.
– Убили его. Ваш муж его и убил.
– Слышь, мент! Да я тебя за такие шутки! – зашипела Ольга.
В какой-то миг Артему показалось, что женщина превращается в змею. Даже возникло желание схватить ее за горло.
Артем позвонил Полковникову, попросил скинуть фото покойного. Ждать пришлось не больше минуты.
Показывая фотографию с того света, Артем держал телефон крепко. И как оказалось, не зря. Женщина психанула, попыталась выбить мобильник, но ударить смогла только по пустоте. Замахнулась было и на Малахова, но замерла, натолкнувшись на его взгляд, такой же резкий, как выстрел в упор.
– Спокойно, Ольга Авдеевна, спокойно. Не надо на меня злиться. Это не я стрелял в твоего брата, его убил твой муж. Чтобы спасти свою шкуру. Когда он тебе звонил?
– Не звонил! – зашипела женщина.
– Где твой телефон?
– Нет у меня телефона.
– Собирайся.
– Куда собираться? – опешила Коновалова.
– Пока в СИЗО, потом в тюрьму, по приговору суда. Ребенка – в детдом.
– Как это – в детдом?
– Ну, если твоя мать откажется воспитывать сына твоего Васи, который убил ее сына.
– Не убивал Вася. Не мог он!
– Ну, может, суду поверишь. Давай, собирайся.
– А за что суд? Я ничего не делала!
– Соучастие в убийстве.
– Не соучаствовала я, – поплыла Коновалова.
– Где вчера муж пропадал всю ночь?
– Ну, со Степкой они гуляли… Убью, если узнаю, что по бабам!
– Оля! Ну что за дешевый балаган? – как от зубной боли скривился Артем. – Ты прекрасно знаешь, где был твой Вася.
– Да не знаю я!
– А Сухобокова знаешь?
– Нет.
– Олег его зовут.
– Олегов много…
– А о ком чаще всего говорили?
– Ну, говорили… Как ты говоришь? Сухобоков?
– Сухобоков.
– Ну-у… – Коновалова осеклась.
– Что «ну»?
– Да не знаю я никакого Сухобокова! – заголосила заезженная пластинка.
– Мать где твоя живет?
Коновалова громко зарыдала, давая понять, что не может говорить. Но Малахов ее все же разговорил.
* * *
Марина набросила на себя бронежилет.
– Застегнись, – неодобрительно глянул на нее Вадим.
– Терпеть не могу этот панцирь.
– А я терпеть не могу быть лейтенантом.
– Малахов пошутил.
– А тебе присвоят капитана. Посмертно.
– Уговорил.
Марина качнула головой, застегнула бронежилет на все ремни.
– Можешь поплакаться мне в бронежилетку, – усмехнулась она.
– У меня сейчас только бронеслезы.
Вадим понимал, что имеет дело с опасным противником, поэтому настраивал себя на серьезное испытание. Для настоящего мужчины, который не плачет.
Тревога оказалась напрасной: Коновалова в доме у тещи не оказалось. Но бронежилет все же пригодился. Вадим показал женщине фотографию покойного Патрикеева, и с ней случилась истерика. Она схватила сковородку, размахнулась, собираясь ударить его по голове. Вадим инстинктивно ушел в сторону, перехватил руку, но сковородка превратилась в метательное оружие и угодила Марине в грудь. К счастью, прикрытую бронежилетом.