— Что это с ним? — поинтересовался вахтенный — матрос-музыкант Сандер. Хаген лишь плечами пожал. — Я ни разу не видел его таким пьяным.

— Капитан ещё не вернулся? — спросил пересмешник, чтобы сменить тему. Крейн, мрачный и решительный, ушел сразу же, как только «Невеста ветра» причалила.

Вахтенный покачал головой.

— Нет. Не удивлюсь, если он вернется утром. Они с Лайрой давно не виделись…

Да уж, им есть о чем поговорить — и в этом имеется его собственная заслуга. Хаген никак не мог отделаться от ощущения, что послание принцессы Ризель было доставлено не по адресу, хоть она и заявила напрямик: «Скажи Кристобалю Крейну, пусть остерегается черных кораблей». Но черные фрегаты представляли угрозу именно для Лайры, его шаткого престола, его призрачного королевства! Здесь крылась тайна, в которую пересмешника не посвятили, и себе он твердил, что именно из-за этого остался на борту «Невесты ветра».

— Как-то беспокойно на душе, — вдруг сказал Сандер, отрешенно глядя в темноту. — Даже Океан встревожен…

— Ты о чём? — насторожился пересмешник. — Океан… встревожен?

— Как, ты разве не знаешь? — матрос посмотрел на него с искренним удивлением. — Те, кто первый год на фрегате, всегда слушают океан, да и потом тоже… Иначе можно с ума сойти… погоди-ка! Тебя что, никто этому не научил?

Хаген покачал головой, чувствуя себя очень глупо. Удивление во взгляде Сандера превратилось в сочувствие.

— Ой-ой… — пробормотал он смущенно. — Ну мы-то ладно, побоялись… а что же капитан? Ничего не понимаю…

— Объясни сейчас, — попросил магус. — Лучше поздно, чем никогда.

— Что тут объяснять… — Сандер, казалось, успел пожалеть о своей болтливости — как будто испугался, что капитан на него рассердится. — Когда «Невеста» лезет в голову без спроса, нужно ладони положить на планшир или на переборку… закрыть глаза и попытаться услышать тишину. Всё. Попробуй, короче, и сам поймешь.

Пересмешник хмыкнул: разыгрывают его, что ли? Море тихонько шуршало за бортом и вовсе не казалось беспокойным. «Когда „Невеста“ лезет в голову без спроса…» А она и не вылезала оттуда. Порою Хагену казалось, что у него появилась вторая тень, отчаянно наглая и бесцеремонная. По желанию тени он то просыпался посреди ночи в холодном поту, то засыпал в полдень, на потеху матросам; она могла в любой момент лишить его зрения и слуха, перепутать цвета, сделав морскую гладь ослепительно белой, а собственные паруса — кроваво-красными.

«Заступница… как я устал от всего этого!»

Шершавый планшир под его ладонями сделался гладким и горячим, волна тепла прошлась от кончиков пальцев до плеч. Такое бывало в первые дни на борту, и всякий раз его будто подхватывало мощное течение, из которого невозможно было вырваться. В этом течении были голоса, обрывки снов, чужие лица…

И внезапно фрегат замолчал.

Мгновение спустя Хаген до смерти перепугался, что оглох — такая настала вокруг мертвая тишина. «Невеста» как будто отвернулась от своего строптивого матроса, оставив его наедине… с кем?

Падение дождевой капли на бескрайнюю водную гладь.

…первые же звуки безмолвного голоса океана заставили все кости в теле Хагена завибрировать в унисон. Сердце пересмешника забилось часто и неровно, он судорожно вдохнул — и удивился, что воздух остался воздухом, а не превратился в морскую воду. Такое ему доводилось раньше испытывать лишь во время сильного шторма, но…

Полет белого пера над пропастью.

…ветра не было. Поверхность воды, сделавшись удивительно гладкой, мерцала в свете луны. Каама исчезла, растворилась в темноте; «Невеста» застыла на грани двух стихий, бросая дерзкий вызов обеим, и уже в следующий миг…

Шорох песчаных дюн.

…мысли Хагена, будто водомерки, скользнули по лунному зеркалу — сразу во все стороны. Древняя и могучая сущность Океана коснулась его лишь мимоходом, невзначай, но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы пересмешник объял город, бухту, остров и близлежащие острова, устремился вдаль, за горизонт — познавать безграничность стихии, для которой великие и малые царства были песчинками. Но этого Океану показалось мало, и он показал Хагену, что весь мир…

Лишь искорка, сверкнувшая во мраке.

…а вокруг — тьма, безмолвие и холодные звезды.

«Заступница, пощади!..»

Но прошла ещё целая вечность, пока Светлая Эльга услышала его мольбу.

— Мы там, где звездный свет, — нараспев произнес Сандер, будто не замечая, что произошло. — Мы там, где неба нет, а есть лишь отраженье моря… Ничего, в первый раз всегда тяжело. На экваторе было страшнее, разве нет?

Хаген спрятал лицо в ладонях, не отвечая. Впрочем, Сандер был совершенно прав и они оба это знали.

— Ты, наверное, сейчас думаешь о том, что надо бы сбежать отсюда поскорее, — сказал матрос. — Капитан тебя не станет удерживать… на борту «Невесты» остаются только те, кому здесь хорошо. Но ты уверен, что хочешь уйти?

— Нет, — честно ответил пересмешник. — Я ни в чем не уверен.

— Тогда спроси совета у неё… у «Невесты». Она уже не кажется такой страшной?

И опять Сандер оказался прав: пересмешник только что пережил настоящий шторм, по сравнению с которым присутствие «Невесты ветра» было всего лишь легким ветерком. Но просить её о помощи?!..

Хаген огляделся.

Ночью на борту «Невесты» было тихо и спокойно. Поскрипывая, качались фонари, заливая палубу мерцающим золотистым светом, теплым и уютным — это вдруг напомнило пересмешнику о тех годах, когда превратности судьбы ещё не выгнали его из дома, когда были живы отец и мать. От нахлынувших воспоминаний защемило сердце, захотелось выть… и в этот миг он ощутил легкое прикосновение к щеке, вполне материальное. Так могла бы тронуть кошачья лапа со втянутыми когтями.

Наверное, у него сделалось такое выражение лица, что всё стало понятно без слов…

— Вот видишь, как просто! — Сандер улыбнулся. — Она хорошая.

— Что ж… — Хаген чуть помедлил. — Спасибо тебе. Ты первый отнесся ко мне… э-э… по-человечески. Первый за всё время, что я здесь под своим именем и с собственным лицом…

— Вот дурень! — сказал чей-то голос немного сварливо. Хаген резко обернулся и увидел Джа-Джинни: крылан сидел на носу «Невесты ветра», свесив ноги — неподвижный, он сливался с окружающей тьмой и мог бы ещё долго оставаться незамеченным. — А чего ещё ты ждал после того, как всех нас обманул столь эффектным образом?

Человек-птица потянулся, разминая затекшие плечи.

— Молчишь? Хе-хе…

— У меня не было другого выхода, — пробормотал Хаген, радуясь, что в темноте не видно, как он покраснел. — Я…

— Да тебя никто не винит, дурья башка! — перебил крылан, добродушно посмеиваясь. — Если бы дело было в этом, пришлось бы извиниться, разок-другой угостить ребят в таверне поприличнее — только и всего. Грейди был новым матросом, ещё не успел ни с кем сдружиться и не усвоил, видать, что капитан не шутил насчет наказания за беспробудное пьянство…