кто из домочадцев первым подал угощение, и если он насытился и отказывается от следующего блюда, то к принесшему его это не имеет никакого отношения.

Авель искренне любил Каина, но сейчас, думая о вчерашнем, он испытывал незнакомое чувство превосходства и радости на сей счет. Отмахиваясь от назойливой мошкары веточкой лавра, Авель, казалось, искал, чем бы заодно отмахнуться и от лезущих в голову подобных мыслей, и вдруг ясно осознал: ему нужен Каин, прямо Здесь и Сейчас.

Отвлекись на мгновение от созерцания самое себя, пусть свежий ветер обдувает высохшие глаза того, кто вынужден таскать на голове стальной колпак с дырявой шторкой, а сам взгляни на щит, точнее, на герб, что полон львов и змей, скрещенных пик и распустившихся лилий, но ниже всей этой ненужной зооморфной мишуры есть надпись, которая гласит: «Неумолимо сближение событий, тел или существ, когда их взаимодействие запланировано Высшей Силой».

Подумай, был ли шанс у Адама остаться в Саду, как и у братьев, Каина и Авеля, не встретиться сейчас?..

— Авель! — закричал Каин, первым завидя брата, в задумчивости сидящего на плоском камне среди изумрудного островка струящейся на ветру травы. Авель резко обернулся на голос, выпрямился во весь рост и, узнав Каина, радостно замахал рукой в ответ. Они обнялись.

— Я искал тебя, — начал Каин.

— Я ждал тебя, — кивнул головой Авель.

Отсюда, с этого места, открывался прекрасный вид на долину: чуть ниже, склонив курчавые головы, мерно двигали мохнатыми челюстями подопечные пастуха, их тушки без труда поддавались счету, дальше пологие, каменистые плечи гряды сбегали вниз и резко упирались в пашни Каина, уже золотившиеся спелым колосом.

— Отличное место, — похвалил Каин брата.

Вместо ответа Авель еще раз обнял брата, Каин же, сперва затихнув в объятиях, вдруг задергал плечами, напрягся и слезы полились из глаз его:

— Бог презрел меня, брат.

— Это был просто ветер, — Авель сразу догадался, что Каин имеет в виду.

— Но ОН выбрал тебя, — вскричал Каин, отталкивая Авеля.

— Нет, брат, я всего лишь пришел чуть раньше.

Каин отчаянно замотал головой:

— Значит, ты — сильнее.

Авель улыбнулся, он был младше, на фоне старшего брата с плечами атлета и шеей буйвола всегда казался хилым и немощным. Именно поэтому ему досталась стезя пастуха — труд земледельца был Авелю не по силам.

— Возможно, ноша твоя была тяжелее моей, брат.

Лицо Каина окаменело и стало пурпурным:

— Раз так, и ты принес Богу меньше моего, но все равно оказался первым, стало быть, ты обманул и Его.

Никогда Авель не видел брата таким возбужденным: спокойный и уверенный в себе Каин обычно проговаривал слова медленно и весомо.

— Не гневи Всевышнего, Каин, я нес столько, сколько могли выдержать мои руки, и если твоя ноша больше, то ты сильнее, это известно и так, но поверь, я не обманывал Бога.

Показалось, что Каин немного остыл:

— Я люблю тебя, брат, но, если ты не обманул Бога, получается, ты обманул меня.

Его раскрасневшееся лицо пошло белыми пятнами, а пальцы сжались в кулаки. Не понимая, что происходит, Авель попытался оправдаться:

— Все не так, Каин.

— Но так получается, Авель, — взревел земледелец, воздев при этом руки к небесам. — Труд землепашца не сравним с пастушьим, капля крови ягненка не стоит пшеничного зернышка. Где же справедливость Всевышнего?

Шнурок, подпоясывающий одежды Каина, распустился, и его огромная, покрытая густыми волосами грудь, оголилась. Авель с ужасом наблюдал, как мышцы под кожей сотрясались в такт с пульсирующей по вздувшимся венам кровью.

— Ты знаешь, Каин, что Бог справедлив, — об этом говорил нам отец.

— Бог выкинул отца из цветущего Сада на голые скалы из-за обычного яблока, — прошипел Каин, и пурпур с его щек заполз на глазницы, окрасив очи разъяренного земледельца:

— Где же здесь справедливость?

Теперь уже Авель, казалось, не слышал брата:

— Бог справедлив, и тебе следует смириться с Его выбором.

Каин подозрительно прищурился: на лице Авеля блуждала самодовольная улыбка. В ответ чувственный рот Каина скривился в лукавую ухмылку:

— А я ставлю под сомнение Его выбор.

Авель откровенно рассмеялся:

— Ты сошел с ума, брат, может, Он действительно прав, — и картинно закатил глаза.

В этот момент Каин, оглушенный гневом, схватил лежащий у ног камень и поднял его над головой Авеля…

***

Все, можешь опустить забрало и вернуться в собственное тело, изнывающее от тесноты и жары в неуклюжих доспехах, единственная задача коих — защищать их обитателя от самого себя. Путешествие к Истоку закончим так: «Камень, что опустил на голову брату Каин, лежит в основании всех цитаделей, этим камнем заряжается праща и именно на этом камне точатся лезвия всех мечей мира».

«Что, правда все?» — глухо прозвучит из блестящего шлема разочарованный голос отважного исследователя исторических фактов. Конечно, нет. Тебя ждет, дабы поставить жирную точку в вопросе подглядывания за собой сквозь время через забральные щели, еще один персонаж, и ты, дорогой друг, облачился в железо не из страха перед ним, но из опасения быть ослепленным и опаленным Светом его.

Знаешь ли ты, что Ангелом-Хранителем Адама, отца Каина и Авеля, был не кто иной, как Отец Небесный? А вот у самих братьев роль Хранителя выполнял Адам, вернее, его тонкий двойник. Именно по этой причине или за счет этого образовалась дуальность мира людей. Ангел-Адам был, естественно, посвящен в План, знал о Замысле и… не мешал происходящему. Стоит тебе сейчас обернуться так быстро, как не позволят грузные латы, и ты увидишь— чего не получится с открытыми глазами — его, стоящего за спиной и готового дать объяснения. Посему не суетись, закрой глаза, и послушаем Небесного Адама:

— Приветствую тебя вне времени, ибо, называя своим потомком, имею в виду оболочку той части Единого, к которой принадлежу и сам. Эго-программа, «вложенная» в меня Отцом, активировалась в Каине и Авеле, детях моих. Всегда быть первым — приблизительно так звучал основной код ее, и Каин отработал пионером, посеяв, как сеял семена пшеницы, Код Гнева (через зависть) в мужское состояние проявленных душ. Мой старший сын заложил дух соревнования у мужей, код «быть первым». Этот аспект приводит к возникновению войн, это семя заставляет решать энергоперекосы уничтожением — то есть иллюзией решения, а не смирением — то есть любовью.

Мой младший сын, Авель, приняв карму жертвы, но омрачив чистоту акта проявлением гордыни — ибо женская зависть ведет к гордыне, а Авель в паре сыновей был проявлением женского начала Меня, — тем не менее компенсировал Код Первенства, изменив его в сторону того, что на проявленном плане вылилось в спортивные