Земля усыпана валунами, поэтому мне приходится высоко поднимать ноги, чтобы не упасть. Сигерт и Кол пытаются нас обогнать. На первой же развилке они сворачивают направо, а мы с Торрином – налево.

Как только они исчезают из виду, мне становится спокойнее. Гораздо проще сосредоточиться, когда рядом верный напарник. Если бы еще мне удалось отбросить мысли о матери…

Низкий рык разносится по всей арене. Кто-то уже встретил зираптора.

– Не отставай! – кричу я, предвкушение охватывает меня. Торрин ускоряет бег, чтобы поравняться со мной. Мы сворачиваем направо, налево, снова налево, затем направо, углубляясь в лабиринт и прислушиваясь к голодному реву зирапторов.

Мы еще раз сворачиваем, и я замечаю черные полосы на боках стремительно движущегося монстра.

– Наконец-то, – с облегчением выдыхаю я. Зираптор останавливается и оборачивается к нам. Высота стоящих на всех четырех лапах чудовищ достигает почти метра. Вместо меха они покрыты блестящим черным панцирем, который прочнее любого кованого доспеха. Я вижу свое отражение в фасеточных, как у насекомого, глазах застывшего передо мной зираптора. Он роет землю когтистой лапой и издает клекот, от которого кровь стынет в жилах. Выпуклые красно-оранжевые глаза монстра останавливаются на мне, он срывается с места и несется к нам, хлеща себя по бокам огромным хвостом.

– Этот – мой! – кричу я Торрину и бегу с топором в руке навстречу хищнику. Кровь стучит в ушах, а дыхание облачком вырывается из груди по утреннему холодку.

Я отваживаюсь взглянуть наверх в попытках разглядеть выражение лица матери. Увижу ли я страх или предвкушение? Смотрит ли она на меня вообще?

Однако все оказывается гораздо хуже.

Равнодушие.

Если я пройду инициацию, то стану самостоятельной женщиной и смогу жить в своем доме. Если же я умру или не справлюсь с испытанием, то навсегда исчезну из ее жизни. Она в любом случае окажется в выигрыше.

Я обращаю внимание на чудовище как раз вовремя. Мой топор врубается в его шею, и я едва сдерживаю отдачу. Налегая всем весом, я заставляю зираптора попятиться и с громким треском пришпиливаю его к каменной стене лабиринта, зажав шею монстра между двойными лезвиями топора.

Мои пальцы нащупывают рычажок на рукоятке, и острый наконечник пронзает создание. Зираптор издает отчаянный клекот, коричневая жидкость струится из его глотки.

Я опираюсь ногой на поверженного врага и вытаскиваю топор и возвращаю острие на место. Зираптор гулко падает на землю, кровь с хлюпаньем толчками вытекает из раны. Но почти немедленно края его раны начинают затягиваться, исцеляться. До того, как чудовище очнется, я заношу топор и отрубаю ему голову – это единственный способ убить зираптора.

Кровь капает с топора, и я снова кидаю взгляд на зрителей. Отец стоя стучит рукоятью топора по земле, выражая одобрение. Все громко топают и кричат. Глаза останавливаются на лице матери. Она по-прежнему наблюдает за мной, и я могу поклясться, что вижу почти незаметный, но все же кивок. Был ли то жест одобрения или она просто склонила голову от разочарования, смиряясь с судьбой?

Я – умелый воин. Она знает, что я выдержу испытание, и ей придется жить со мной в одной деревне. Мать не получит безраздельного внимания отца, пока он будет тренировать и сдувать каждую пылинку с ненаглядной дочери.

– Отличная работа, – произносит Торрин, и я оборачиваюсь к нему, – но следующий – мой. – В его голосе слышится предвкушение.

– Конечно. Хотя держу пари, что к концу инициации смогу прикончить больше монстров, чем ты.

Мы возобновляем поиски чудовищ, бегом сворачивая в ответвления лабиринта.

– Значит, готова поспорить, что выиграешь?

– Само собой.

– И что ты хочешь в случае победы? – спрашивает он.

Я знаю, чего хочу, но мне не хватает смелости заявить об этом вслух. Лучше пусть поцелуй будет сюрпризом.

– Если я выиграю, будешь чистить мой топор после испытания и весь первый месяц нашего патрулирования границ деревни.

– Это будет несложно.

– Ну а ты что хочешь в случае победы? – задаю вопрос напарнику.

– Мне…

Черный комок приземляется прямо на спину Торрину. На секунду я замираю в ужасе, с трудом веря глазам. Он просто не может умереть, он мне нужен!

Спустя мгновение я бросаюсь на помощь, хватаю зираптора голыми руками и отбрасываю в сторону. Чудовище очень тяжелое и отлетает всего на пару метров. Но к этому времен Торрин уже оборачивается с горящими глазами и топором наперевес. Он делает замах, отсекает зираптору переднюю лапу и продолжает наносить удары по шее, пока не отрубает голову.

– Торрин… – мой голос лишь чуть громче шепота. Я не могу оторвать взгляд от капелек крови на шее парня. Скорее всего, он меня даже не слышит из-за криков толпы.

– Все в порядке. Это всего лишь следы от когтей. Ему не удалось меня укусить.

Я проверяю сама, не осмеливаясь надеяться. Оттягиваю доспехи на его спине и стараюсь лучше разглядеть обнажившуюся кожу. Действительно, следы когтей. Тем более, если бы Торрина укусили, его бы уже трясло от попавшего в кровь яда.

Я с облегчением выдыхаю.

– Ты что, мне и правда не поверила? Или просто захотела посмотреть на мои мускулы?

Я пристально на него смотрю:

– Не смей больше меня так пугать!

– Хорошо, не буду. Давай же, идем. Самое сложное позади. Осталось лишь выжить и не дать себя покусать.

Мы снова пускаемся бегом по лабиринту. Несмотря на испуг, нам не терпится уложить еще парочку хищников.

– Что ты собирался сказать? – итересуюсь я. – Что попросишь в качестве награды?

– Очень просто. Я хочу, чтобы ты замолвила за меня словечко перед отцом.

– Ясно. – Просьба очень практичная, но мне не нравится, что он хочет воспользоваться положением отца.

– Не хмурься, Расмира. Я хочу, чтобы ты замолвила за меня словечко, чтобы я мог ухаживать за тобой.

Топор чуть не падает у меня из рук.

– Чему ты так удивляешься?

– Просто расстроена, что теперь придется дать тебе выиграть.

Он улыбается, и будущее кажется безоблачным. Мне уже неважно, что мать меня ненавидит. Что наставники хвалят лишь из-за моего положения. Что отец видит во мне только наследника. Все, что мне нужно, это иметь возможность защищать деревню, видеться с сестрами и встречаться с Торрином.

Мы сворачиваем за угол и намертво застываем.

Пять зирапторов блокируют проход, будто нарочно устроили нам засаду.

При виде нас они разражаются зловещим клекотом, и меня пробирает мороз по коже.

– Тот, в центре, просто огромный, – присвистывает Торрин.