– Что ж, останется голодным, – заявил его светлость. – Мы уже почти закончили. Отведи его в гостиную – пусть подождет нас там.

– Милорд, он… – Джоллифф запнулся, – он несколько… растрепан. Мне кажется, с ним произошел несчастный случай.

У Беллы перехватило дыхание, а Эдуард положил на стол вилку и нож и встал.

– Он ранен? Где он?

В дверях за спиной Джоллиффа появился сам Роберт. Его красивый модный сюртук был порван и испачкан, галстук съехал набок. Но что хуже всего, так это то, что над глазом у него зияла рана с засохшей кровью, а под глазом – огромный багровый синяк. Он поклонился Элизабет и одновременно насмешливо улыбнулся Белле, которая хотела кинуться ему на помощь, но он остановил ее взглядом.

– Тысяча извинений, дамы. Я удаляюсь, чтобы привести себя в порядок. Простите, милорд. Помоги мне, Тедди, – обратился он к Эдуарду, – мне необходимо принять ванну. – И, хромая, вышел из комнаты, опираясь на руку брата.

– Ну и ну! – воскликнула Элизабет. – Небось участвовал в уличной драке и осмеливается после этого появиться в столовой. Куда мир катится? Ни манер, ни уважения. Что ж удивляться, когда низшие слои восстают против хозяев: у них есть с кого брать пример.

– Я уверена, что Роберт не дрался, – сказала Белла. – Он, разумеется, расскажет, в чем дело, когда приведет себя в порядок.

– В таком случае мы с тобой удалимся в гостиную, – заявила графиня. – Мы поболтаем, а его светлость и Луи поговорят о деле. – Она крепко взяла Беллу за руку, сделала реверанс графу и чуть ли не силком втащила Беллу в гостиную. – Ну, – сказала она, когда они уселись и им принесли поднос с чаем, – что же побудило твоего деда устроить этот спектакль? Ты не заметила – он последнее время не вел себя странно? Может, он не в себе?

– Он совершенно нормально себя ведет. Вот только подагра… Он не желает следовать совету доктора и воздерживаться от спиртного. Говорит, что подагра не имеет отношения к кларету и бургундскому, а причина ее – в сырой погоде. Возможно, он прав. Такой дождливой весны давно не было. Многие поля не вспаханы. Фермеры, как и Джеймс, находятся в бедственном положении и не могут заплатить своим работникам, которые вынуждены обращаться к приходским властям…

– Зачем ты притворяешься глупой, Изабелла? Меня совершенно не интересуют фермеры. Главное – чтобы они вовремя платили ренту. Я говорю об этой безумной идее выдать тебя замуж за наследство. Уверена, что дядю к этому склоняет старина Хансон.

Мистер Джордж Хансон был поверенным графа.

– Зачем ему это делать?

– Чтобы лишить наследства Луи. Ему никогда не нравился мой сын. Он считает его французом и поэтому смотрит на него с подозрением. Как это несправедливо по отношению к моему бедному мальчику! Он ведь почти всю жизнь прожил в Англии и отказался от своих земель во Франции.

– Отказался? – удивилась Белла. – Я думала, они были отняты у него революционерами.

– Да, это так, но предпринимались шаги, чтобы вернуть их. Конечно, сейчас там все разрушено и они ничего не стоят. – Графиня вздрогнула. – А если мы не проявим осмотрительности, то эта зараза распространится и мы получим революцию у себя на пороге.

– Не может быть!

– По дороге сюда я видела сожженные скирды, снесенные амбары и на пустых лавках плакаты «Хлеб или кровь». Вот и во Франции так все начиналось. Нам, чтобы это предотвратить, нужны у власти твердые люди, такие как Луи. Вот почему так важно, чтобы его наследство не было выставлено на торги.

Белла не назвала бы Луи твердым, но промолчала, спрятав улыбку.

– Миледи, неужели вам так отвратительна мысль о браке вашего сына со мной?

– О, ты довольно-таки приятная девочка, но скажи на милость, разве ты можешь соответствовать такому светскому человеку, как Луи? Ты живешь безвыездно в деревне, в обществе старика, который давно забыл, что значит вращаться в свете. Откуда тебе знать, как себя вести? Луи нужна представительная светская дама, а не робкая мышка. При дворе полно красивых женщин, а Колетт пользуется благосклонным вниманием принца-регента, который даст нам совет.

Беллу посетила непочтительная мысль, что дочка Элизабет пользуется не только благосклонным вниманием Георга, но и… Луи же являет собой жалкое подобие мужчины, если позволяет матери и сестре выбирать ему невесту.

– Я и не помышляю о том, чтобы помешать придворной карьере Луи, – сказала она.

– Хорошо. Значит, мы договорились – ты отказываешься от этой причуды графа и никого из них не выбираешь в мужья. Я от имени Луи могу пообещать, что он не даст тебе умереть от голода.

Белла поняла, что должна поблагодарить за это, но, прежде чем она придумала подходящий ответ, в комнату вошли граф и Луи. Оба были крайне раздражены. У Луи горели уши, а граф весь побагровел. Белла испугалась, что его может хватить удар.

– Дедушка, вы переутомились, – сказала она. – Не прилечь ли вам?

– Когда будет нужно, я это сделаю. Где Эдуард и Роберт?

– Они еще не спустились. Граф яростно затряс колокольчиком и послал лакея за молодыми людьми. Когда они появились, Роберт был умыт и одет в зеленый сюртук и высокие сапоги, а также в чистую рубашку и новый галстук. Правда, синяк и рана по-прежнему красовались у него на лице.

– Ну, что скажешь? – спросил его светлость, когда молодой человек принес извинения.

– Я ехал сюда и натолкнулся на толпу, – сказал он, усаживаясь и взяв чашку чая из дрожащих рук Беллы. – У них был не менее кровожадный вид, чем у французских солдат на поле боя. Я без оружия, но и пистолет меня не спас бы – их было слишком много. Они стещили меня с лошади и потребовали денег.

– Где это произошло? – спросила Белла.

Он повернулся к ней и внимательно ее оглядел: обыденное серое платье и разрумянившееся лицо. Ее усилия казаться непривлекательной возымели обратный эффект – она была прехорошенькой.

– На перекрестке между Уэстмером и Истмером. Они шагали, заняв всю дорогу, так что я не мог их объехать.

– Выходит, ты им сдался? – уточнила Элизабет.

– Если бы я этого не сделал, то не сидел бы сейчас здесь, но я сопротивлялся. В результате один из них ударил меня дубинкой.

– Вот сброд! – возмутилась графиня. – Надо вызвать войска и повесить побольше мятежников, либо мы закончим так же, как во Франции.

– Нет, до этого дело не дойдет, – мягко сказал Роберт. – Это разные случаи. У нас простой люд доведен до крайности. Когда я выразил свое сочувствие, они взяли деньги, которые я им предложил, и дали мне возможность уехать. Они не забрали ни ценностей, ни багажа – иначе мне не во что было бы переодеться.

– Ты видел мистера Тренчарда? – спросила Белла.

– Нет.

– За ним послали из дома. Слуга сказал, что работники угрожают снести амбар и дом.