Видимо люди перед смертью пытались оказать сопротивление. Зайдя за ограду, внутрь увидели, что всюду лежат в разных позах, покорёженные трупы. Объединяло их одно, все они были одинаково изуродованы.

— Кто‑то уже до нас сделал нашу работу, — произнесла Екатерина. — Причём исполнил её со зверским прилежанием. Нужно поискать свидетелей, может, кто что видел.

Люди разбрелись в поисках уцелевших. Антон направился к дому, подожжённому утром. Огонь уже погас, лишь дымились головешки от провалившейся крыши. Тучи в небе рассеялись, жарко палило солнце. Вокруг трупов роились жирные мухи, воздух пах смертью. Антона подташнивало, он старался не смотреть на изуродованные тела. За развалинами дома, в густом кустарнике он увидел, что кто‑то прячется. Скинув с плеча автомат, Антон передёрнул затвор и направил на притаившегося в кустах.

— Не стреляйте! — закричал человек, вылезая из кустов. Был он, не смотря на жару, бледен и дрожал. — Не стреляйте, не стреляйте! — лихорадочно повторял он, — я никого не убивал, я без оружия.

— Видел, что тут произошло?

— Да! Это было ужасно!

— Пошли, расскажешь.

Антон подвёл его к Екатерине, сидящей в кабриолете. Вокруг собралась толпа. Человек был шофёром того самого грузовика, в который загружали трупы. Участвовал он не по своей воле, пригрозили в случае отказа уничтожить его и его семью. Когда всё произошло, шофёр сидел в кабине. Впереди машины стояло несколько человек, курили и о чём‑то переговаривались. Услышал дикие вопли, выстрелы. Крики и то, что происходило, было настолько ужасно, что рассказчик, по его словам, обсосался. ОНО возникало перед людьми, из неоткуда. ОНО не имело чёткой формы, тёмная, клубящаяся масса вмиг охватывала жертве шею, чёрное вертящееся щупальце, словно сверло, впивалось в затылок, два отростка разрывали грудную клетку. И два огненно — кровавых огромных глаза, немигающе глядящее в лицо жертве. Мгновение и ОНО, уже безжалостно набрасывалось на следующего человека. Люди в ужасе пытались убежать, стреляли, но всё было тщетно. Через пару минут вокруг валялись одни трупы. Шофёра словно парализовало, он не мог пошевелиться, когда нечто заглянуло к нему в кабину. Секунду оно всматривалось в его лицо своим огнедышащими глазами, потом исчезло. Следующее что запомнил рассказчик, как он, поскуливая, прячется в кустах. Екатерина молча, не перебивая выслушала рассказ. В конце лишь один раз спросила:

— Ты точно никого не убивал?

— Нет, я бы в жизнь не смог.

— Хорошо, отпустите его. — Катерина оглядела присутствующих. — Дорогие мои граждане, все кто поддерживает меня. Я не знаю, что это. Опасаюсь, доберётся и до нас. Поэтому, все кто может, уезжайте из города, пока не разберёмся, что это за чудовище. Уезжайте и предупредите других. Добра вам!

На следующий день стали поступать сообщения, что в городе в разных местах находят развороченные трупы людей с вырванным сердцем и с дырой в черепе. Мозг в черепной коробке отсутствовал напрочь. В основном это были сторонники Екатерины, люди, активно участвовавшие в революции. Впрочем, революцией это было назвать трудно, так как народ в массе своей безучастно наблюдал со стороны. Он, конечно, поддержал и бесплатное образование, и бесплатное жильё, и национализацию предприятий. Поначалу даже походил на митинги в поддержку… Но, увидев, как, расправившись с богачами, революционеры принялись друг за друга, а потом появилось ОНО, энтузиазм у народа как‑то быстро рассосался. К тому же людей стала поражать странная болезнь. К примеру, идёт гражданин и вдруг замер, не шевелится. Подойдёшь к нему, глаза открыты, а сам спит стоя. Окликнешь, вздрогнет, очухается, а сам не помнит ничего. Учёные назвали этот феномен как усталость нации. Люди стали боятся выходить на улицу. Через неделю, незаметно, в городском совете, погибших людей, заменили какие‑то тёмные личности. Виселицу с площади убрали, новые постановления потихоньку начали менять на старые, во всех бедах обвиняли тех, кто свергал старые устои. Вокруг Екатерины сгущались тучи, тем более сторонники её или погибли, или по её совету покинули город.

Глава 9

— Факир был пьян, и фокус не удался. Сколько народу положили, всё впустую. Почему? — грустно произнесла Катерина. В последнее время она всё чаще впадала в уныние. Даже теперь, лёжа на кровати, после секса с Антоном, она не могла полностью отвлечься от тяжёлых дум.

— Народ вас не поддержал, не смогли достучаться до него, я так думаю — ответил ей Антон. Он лежал рядом, держа ладошку Катерины в своей.

— Народ? — презрительно фыркнула Екатерина — стадо баранов, которому нужен хороший пастух. Слышал про эффект Даннинга‑Крюгера?

— Это когда долбоёб не может понять, что он долбоёб, оттого что он долбоёб?

— Умница! Долбоёб — это состояние души.

— Зря ты так, каждый человек это вселенная — подзадорил её Антон.

— Вселенная!? — Екатерина повернулась на бок, подставив ладошку согнутой в локте руки под голову. — Какая на хер вселенная? Жрёт, срёт, водку херачит, да баб трахает, — вот твоя вселенная!

— Так зачем же всё затевать, жизнь гробить, если народ так плох? Ты же знаешь, толпа, если что, с радостью потащит тебя на виселицу и вздёрнут, ликуя, как борца за народное счастье.

— Знаю, — задумчиво проговорила Екатерина, — хочется, чтобы… Что это, почему так холодно?

Антон тоже вдруг почувствовал пронизывающий насквозь холод. Всё тело его оцепенело, он не в силах был пошевелиться. Воздух в комнате задрожал, из неоткуда возникло чёрное облако. Извиваясь, оно обволокло обездвиженное тело Екатерины и подняло её в воздух под самый потолок. Облако разделилось на щупальца, они струились по голому телу Екатерины, казалось, лаская его. Один из отростков оформился в нечто напоминающее голову, и там вспыхнули два огромных огненных глаза. Они в упор смотрели на лицо Екатерины. Нечто покачивало и слегка разворачивало бездвижно лежащую на щупальцах Катерину. Антон увидел Катино лицо, глаза её были полузакрыты, а на чуть приоткрытых губах играла улыбка блаженства. Это продолжалось ещё какое‑то время, затем нечто бережно уложило Екатерину на кровать и исчезло. В комнате стало опять тепло и Антон почувствовал, что может двигаться. Он осторожно потрогал руку Екатерины, по‑прежнему неподвижно лежащую с улыбкой блаженства на лице. Рука была тёплой.

— Ты ведьма? — тихо спросил Антон.

Екатерина открыла глаза, повернула голову к Антону. — Нет, я не ведьма, я — революционЭрка. — Она сладко потянулась и бодро добавила: — Антоша, тебе пора линять отсюда с Димкой. Место подсказали. Тут для вас время вышло. Здесь рано или поздно руки в крови испачкаете. И тогда оно придёт за вами.

— Отчего же тебя не трогает?

— А ты не понял?

— Догадываюсь. А как же ты? А мы? Или всё, аллес?

— Я чуть попозже к вам присоединюсь. А насчёт нас, не надейся, котёнок,