Что касается его собственного брака, то здесь у него сомнений не было. Ндена будет осуждать его, так что лучше все сделать быстро. Отсутствие официального торжества легко объяснить недавней кончиной отца. Семья до сих пор в трауре.

— Пахнет океаном, — сказала Николь.

— Вилла на берегу. Вы можете плавать, когда захотите. Только убедитесь, что кто-то есть рядом на случай непредвиденных обстоятельств. — Рассказывая о своих пристрастиях, Николь упомянула, что очень любит море. Что ж, по крайней мере, она будет довольна близостью океана.

Сомаль позвонил с полдороги своей домоправительнице и предупредил, чтобы его невесте приготовили комнату. В свою очередь Нзола сообщила ему о прибытии матери. Прекрасно, сейчас ему понадобится вся поддержка, которую он сумеет найти. Зефирен поможет. Теперь и мама рядом с ним.

Вот если бы Ндена отправилась на пару-тройку дней куда-нибудь…

— О! Это ваш? — выдохнула благоговейно Николь, глядя на ярко освещенный, ожидающий прибытия хозяина дом.

— Да.

— Похоже на виллу на Французской или Испанской Ривьере.

— Мой отец построил ее для матери. Она провела молодость в Испании. Помнится, вы упоминали, что говорите по-испански. Мама обожает этот язык, хотя, конечно, прекрасно знает и местный диула.

— Мне кажется, это не очень хорошо. Одно дело, надуть министров-политиканов, другое — обманывать вашу маму.

— И ваших родных тоже.

Николь внимательно посмотрела на него.

— Я думала, что смогу, по крайней мере, объяснить им…

— Нет, это неразумно, — покачал головой Сомаль. — Одно лишнее слово, и нас выведут на чистую воду. Я потеряю все, что выигрываю этой жертвой, а переговоры будут сорваны. Только вы, я и Зефирен будем знать правду.

— Но Зефирен — ваша сестра. Почему я не могу сказать дяде и тете?

— Нет! — Тон Сомаля не оставлял сомнений в том, что он не отступится от своего.

Лимузин с мягким шорохом подкатил к освещенному входу и остановился перед большими открытыми дверями. Черная немолодая женщина в униформе стояла на пороге.

— Что ж, — сказал Сомаль, — давайте выясним, не возросло ли ваше актерское мастерство за последнее время. И не забудьте — при посторонних не говорите мне «вы».

Николь с трудом выкарабкалась из лимузина, несмотря на помощь шофера.

Сомаль разговаривал со своей домоправительницей на диула, хотя та знала французский. Она была преданна и надежна. Сомаль «унаследовал» ее вместе с виллой отца, который высоко ценил ее верность. Нзола сказала, что комната для Николь подготовлена.

— Ваша мать удалилась отдыхать. Я не знала, когда вы будете дома, поэтому не сообщила ей о вашей гостье, — сказала пожилая женщина.

— Прекрасно, Нзола. Утром будет не поздно.

Сомаль положил ладонь на спину Николь и подтолкнул ее к дому.

— Пойдем, я покажу тебе твою комнату, — сказал он.

Николь подавляла величественность внутреннего пространства. Потолки терялись где-то над головой, белые стены еще больше увеличивали размеры помещений. Холл был просто огромный, с открывающимися направо и налево дверями.

Николь не успевала осматриваться, с трудом поспевая за быстро шагающим Сомалем. Да еще это жгучее, горящее ощущение там, где он прикоснулся рукой к ее спине! Она едва в состоянии была двигаться. Наверное, это сказывалась накопившаяся усталость. Она ужасно спала последние три ночи. На одно сумасшедшее мгновение ей вдруг захотелось опереться на его плечо, которое было так искушающе близко. Николь тряхнула головой, заставляя себя прийти в чувство.

— Если вы скажете, где моя комната, я не заблужусь… — начала она, но тут Сомаль распахнул дверь и отступил в сторону, пропуская ее вперед.

Николь вошла и замерла, ошеломленная. Огромные французские двери выходили на террасу. Легкий бриз раздувал тончайшие занавеси. Кровать была огромна, поистине королевское ложе под легким балдахином, будто ожидающее сказочную принцессу. Открытая дверь позволяла увидеть роскошную ванную. Потрясающий контраст с той душной клеткой, где она провела последние три дня…

— Горячий душ — это просто восхитительно, — мечтательно произнесла Николь.

— Я прослежу, чтобы Нзола дала вам чистую одежду, — сказал Сомаль, направляясь к двери. — Если что-то понадобится, звоните, вот звонок. — И он вышел из спальни, плотно закрыв за собой дверь.

Николь провальсировала по комнате, танцующим шагом обогнула кровать. Душа ее пела от облегчения. Просто божественно! И душная пыльная камера осталась где-то далеко… Она подошла к французским дверям, выглянула наружу. Приторный аромат цветущих кустов наполнил ее ноздри. А чуть дальше вилась тропинка — к океану, наверное?..

Впрочем, завтра будет достаточно времени осмотреться и исследовать окрестности. А сейчас — душ! Горячий, с мылом, шампунем душ!

Сбрасывая по пути одежду, Николь направилась прямиком в ванную. Закрыла за собой дверь, включила воду… И — о чудо! — она стояла под горячими струями, упиваясь ощущением льющейся по измученному телу воды. Медленно, не торопясь, вымыла волосы, принялась намыливать тело.

Горячая вода ласкала, и ей неожиданно представились руки Сомаля — такие же теплые, нежные. Это они прикасались к округлостям ее груди, гладили талию и стройные длинные ноги. Жар медленно разгорался внутри нее от этих мыслей и образов.

Холодный душ был бы значительно лучше, подумала Николь, второй раз намыливая шампунем волосы. Пора прийти в себя и решить, как объяснить дяде и тете сложившуюся ситуацию. Обычно она не была склонна к мечтательности и взлетам фантазии. И лучше бы ей помнить, что ее нахождение здесь — результат суровой необходимости, а не желания и любовного стремления.

Наконец, уступив одолевающей ее усталости, Николь выключила воду и взяла полотенце. Мягкое и пушистое, оно окутало ее утомленное тело, прильнуло к нему, как ласковый котенок.

Она окинула взглядом ванную. Кроме грязного нижнего белья, которое она сбросила по пути к душу, надеть было решительно нечего. Быстро выстирав в раковине лифчик и трусики, она повесила их сушиться рядом с полотенцами. Утром их можно будет надеть.

Николь открыла дверь и вошла в спальню, рассчитывая, что, может быть, домоправительница оставила ей на постели ночную рубашку… И остановилась как вкопанная. Сомаль спокойно и непринужденно сидел в одном из кресел.

Она прижала к себе полотенце, хотя в этом не было никакой необходимости. Оно укрывало ее до колен. Но сама-то Николь знала, что под ним на ней нет ничего, и это знание делало ее беззащитной и крайне уязвимой.

Она оглянулась, увидела разбросанную одежду и хотела было по-быстрому собрать ее, пока Сомаль не заметил. Но тут же остановила себя — у него наверняка было достаточно времени, чтобы заметить все. Как долго он находился в ее спальне?