— Послушайте, Максим, нам нужно кое-что прояснить.

Ионов мрачно молчал.

— Станислав Сергеевич нанял меня ради вашей безопасности. Нравится вам это или нет, но двенадцать дней, до вашего отъезда из Тарасова, я буду рядом. Так что предлагаю заключить перемирие. Я ведь вам не враг. Просто выполняю свою работу.

Макс отложил телефон и наконец-то посмотрел на меня.

— Хорошо, — наконец выдохнул синеглазый красавец. — Я понял. Стас заботится о моей безопасности, поэтому нанял вас. Всем остальным глубоко плевать, если на следующий день после съемок я сгорю заживо. Им бы только доснимать последние шесть серий.

Надо же, оказывается, он все понимает. И то, как относятся к нему окружающие, и то, каким его воспринимают. Да, мальчик вовсе не глуп. Просто очень красив. Когда видишь такое совершенство, как-то не верится, что у него и кое-какой интеллект имеется.

— Не думайте, что я не ценю заботу Стаса, — тихо произнес Максим. — Он единственный, кому я небезразличен. Чего вы хотите?

Мне понравился его тон — ровный, деловой. Когда маска капризной звезды сползала, под ней оказывался вполне нормальный человек. Нормальный, да. Если бы не склонность к суициду.

Больше всего мне хотелось задать ему несколько вопросов именно об этой тяге к саморазрушению. Но сейчас было не время. Рано, парень мне пока не доверяет. Ничего, я выясню все что нужно.

— Не мешайте мне выполнять мою работу. Я гарантирую вашу безопасность, только не делайте глупостей. Договорились?

— Глупостей? — Макс нахмурил изящные брови. — Каких глупостей?

— К примеру, не стоит пытаться скрыться от меня. Свежие идеи посетить какое-нибудь уединенное место вроде леса или стройки тоже отнесем к этой категории. В одиночку вы больше не выходите в город, только в моем сопровождении. Не садитесь в машины к незнакомым людям, да и к знакомым не советую. Если собираетесь отправиться куда-то, заранее сообщите мне. Если я признаю объект недостаточно безопасным, визит придется отменить. Держите меня в курсе своих планов.

— Чувствую себя шестилетней девочкой, — усмехнулся актер. — Вы что, серьезно? Просто охрана американского президента из плохого боевика.

— Вспомните, что было сегодня утром, — без тени улыбки парировала я. Мой собеседник наморщил гладкий лоб. Один-ноль в мою пользу.

— Ладно, обещаю не мешать вам, — кивнул Макс. — А сейчас я хотел бы поспать. У меня голова трещит. Надеюсь, вы не собираетесь сидеть у моей постели?

Юноша поднялся, чтобы проводить меня.

— Не собираюсь. — Я встала. — Только заприте дверь и не открывайте никому, кроме меня и Станислава Сергеевича.

— Всенепременно. — Макс шутливо поклонился, но тут же поморщился, видно, голова у него и вправду болела.

Меня немного удивила его манера говорить. То он выражался как стопроцентный гопник, а то вворачивал обороты прямо-таки из дворянского лексикона. Ощущение такое, будто он еще не вполне переварил недавно полученное образование. А вот детство его прошло среди людей, которых принято называть простыми.

И еще. Мне показалось, Максим кому-то подражает. Вот этот жест, каким он откинул назад кудри со лба, то, как он поддернул рукав рубашки, глядя на часы… Вроде совсем недавно я это где-то видела.

Мой клиент поморщился и достал несессер, а из него маленькую аптечку. Он уже вытряхнул на ладонь таблетку и собирался проглотить, как я схватила его за руку:

— Стойте! Не надо!

Макс удивленно покосился на мою руку, сжимавшую его запястье.

— Почему? Это просто таблетка от головной боли, я всегда их принимаю.

— Сейчас.

Я открыла свою сумку и извлекла оттуда собственную походную аптечку. Лекарствами я пользуюсь редко, но иногда они бывают необходимы. Вот и сейчас я протянула юноше упаковку разрекламированного средства:

— Возьмите лучше это.

Макс не стал спорить и послушно проглотил мою таблетку.

— Я вернусь через полчаса, — пообещала я. — Заприте дверь. Я возьму на ресепшн запасной ключ.

Решив проблему с ключом (я позвонила Каменецкому, он — портье, и ключ мне выдали), я вернулась в банкетный зал. Киношники в полном составе были еще там — лениво обедали, перебрасываясь шутками. Никто не спешил прогуляться по городу и насладиться его красотами. Здесь я их вполне понимаю. Если зимой, в снегу, Тарасов даже красив, а летом весьма живописен, то в марте оценить его красоту не способен даже очень снисходительный гость.

Соня помахала мне рукой, и я подсела к ее столику.

— Вы голодны? — спросила девушка. — Хотите, я позову официантку? Станислав Сергеевич велел включить вас в состав группы, так что на вас выписаны суточные.

Я согласилась — не столько потому, что проголодалась, скорее просто не хотелось выделяться. Исследование рагу на тарелке я отложила на потом, а сейчас попросила Соню:

— Начинайте. Объясните мне, кто есть кто.

— Неужели вы так сразу запомните? — удивилась девушка.

— У меня тренированная память, — усмехнулась я, — попробую. Для начала, с кем уехала Натэлла Борисовна?

Соня отложила вилку и принялась загибать пальцы:

— Юрий Сергеевич — наш главный оператор. У него в подчинении шесть человек, вон они сидят. Костик руководит осветителями. Вы же понимаете, что значит свет на съемках! Натэлла Борисовна очень уважает профессионалов и всегда советуется с ними, а не просто командует. Кстати, Костика она переманила из другой телекомпании.

Соня добросовестно перечисляла гримеров, костюмеров, декораторов и прочих, а я вглядывалась в незнакомые пока лица. У всех была общая черта — обведенные синевой глаза.

— Послушайте, Соня, — спросила я наконец, — а почему у всех такой изможденный вид? Как будто вы всей съемочной группой работали на лесоповале. Или разгружали вагоны с цементом. Или вас вампиры покусали.

Соня захихикала:

— Надо же, вы сразу заметили! Вообще-то вы правы, в последние полгода мы много работали. Это только кажется, что у нас работа легкая. На лесоповале легче, так мне иногда кажется.

— Почему это? — заинтересовалась я. Мне тоже всегда казалось, что бегать с хлопушкой, на которой написано «“Школа вампиров”, сто шестая серия, дубль восемь», не так уж сложно.

— Что вы, — затараторила Соня, — у нас очень плотный график. Это только в кино делают несколько дублей подряд, а у нас стараются снять с одного-двух. Это означает, что к началу съемок все должно быть готово: свет, звук, камеры. Бутафория, костюмы, само собой. Не дай бог, какой-нибудь меч забудешь! Актеры должны знать текст. Натэлла Борисовна не любит халтуры. Слышали бы вы, как она кричит, когда недовольна, — и девушка втянула голову в плечи, хотя Натэллы здесь не было.

— Значит, съемками руководит Натэлла Борисовна? А как же господин Венедиктов?